– Это невозможно! – я вскочила из-за стола. – Мы живем в двадцать первом веке! В наше время такое не может происходить! Безнаказанно!
– Девочка, ты интернетом пользоваться умеешь? – глянув на меня через плечо, спросил Никита. – Газеты читаешь – хотя бы те, что воруешь из почтовых ящиков? В наше время чего только не происходит. Безнаказанно. Не веришь мне – доверься своей интуиции.
– Это все слова, – уже менее эмоционально возразила я.
– Да, правда – не в словах. Чтобы понять суть, нужно наблюдать, чувствовать и сопереживать. Не обязательно быть зверодухом, чтобы следовать этому простому совету.
– Но…
– На одной из таких Ферм исчезли мои отец и сестра, – отрезал Никита.
Я опустилась на стул.
То, о чем говорил мой Волк, не укладывалось в голове. Недоверие сменялось злостью. Злость – страхом. Страх – недоверием.
Голос Никиты вырвал меня из этого хаоса.
– Твой папа много лет вел двойную жизнь хорошего отца и хорошего Охотника. Последнее означает, что он выслеживал и, возможно, убивал Волков. По крайней мере, помогал другим это осуществлять. Пока ты с нами, он не станет нападать. А там – видно будет.
«А там – видно будет…», – мысленно повторила я, чувствуя, как тяжелеет на сердце. И вспомнила еще один факт о лесных волках. Они – единственные животные, которые умеют мстить.
День я провела в раздумьях и сомнениях, а ночью, лежа в кровати, поймала себя на том, что Невидимая война в тот день заняла больше моих мыслей, чем побег. Зверодухи, похищение, Ферма... Пронзительный взгляд Никиты, движение мышц на его спине, когда он вытягивал ведро из колодца, его пальцы, легонько барабанящие по вилке…
Я рывком откинула одеяло и пересела на подоконник.
По деревне со стороны леса плелась собака. Барахтаясь в переживаниях, я лениво наблюдала за ее приближением, пока не осознала: это снова был волк.
Он стоял напротив моего окна. Смотрел на меня желтыми, мерцающими в темноте глазами. А я смотрела на него – пока не осознала, что волку достаточно сделать всего пару прыжков, чтобы вцепиться в мое горло! Я медленно попятилась.
– Он не нападет на тебя, – прозвучал за спиной голос Никиты.
Я обернулась. Никита стоял, прислонясь к стене, словно сливаясь с ней. Как долго он находился здесь?
– Дикие волки гуляют по деревне? – спросила я, почувствовав, что горло пересохло.
– Так было всегда: волки приходят по ночам. Они не нападают на нас. Иногда, в особо голодные времена, уносили собак, – Никита кивнул в сторону волка. – Пойдем со мной.
– Куда?!
– Ты доверяешь мне?
И какой, интересно, ответ хотел услышать мой похититель?
– По статистике, сорок процентов волков – потенциальные людоеды, – напомнила я.
– Ты веришь статистике или своим глазам?
Никита выпрыгнул в окно и перемахнул через забор. Волк подошел к нему, обнюхал: просто потыкался носом, будто ради приличия. Потом сел на задние лапы и завилял опущенным хвостом. Уши, до этого навостренные, свисали по сторонам. Никита почесал его за ухом: без страха, но осторожно.
– А теперь ты, – не глядя на меня, произнес Никита.
Я медлила.
– Хочешь узнать Волков? Тогда иди ко мне.
Я сползла с подоконника. Кое-как перебралась через забор.
– Успокойся, твой страх чувствуется за километр, – «подбодрил» меня Никита.
– Потому что мне страшно!
– Расслабься, стань частью того, что происходит, стань его другом… Иначе мы оба пожалеем, что я тебе позвал.
Его слова вовсе не прибавили мне храбрости, но вот его голос… Я доверилась ему – и шагнула к волку.
Меня он обнюхивал тщательно, и теперь его хвост не выражал особой радости. А потом я почувствовала влажное, шершавое прикосновение к ладони – и широко улыбнулась. Волк лизнул меня еще раз.