– Никита, – сказала я, по-прежнему улыбаясь. – Кажется, у тебя появилась пара.
Волк ничего не ответил, даже не шелохнулся, а девушка прошла – невесомо, словно проплыла – между кострами и опустилась передо мной на колени. Первой моей реакцией было подвинуться – явно же Волчица ошиблась, ей нужен был Никита. Но как подвинуться, если я уже стала частью окружающего мира? Словно произрастала из той же почвы, что и трава подо мной. Я – дерево, я – звезды, я – ветер, раздувающий пламя…
Происходящее казалось красочным сном: все было гротескно, плавно, расплывчато. И в этом сне девушка с венком на голове склоняется ко мне так близко, что запах кориандра перебивает все остальные запахи. Я чувствую тепло ее кожи, нагретой костром, ощущаю прикосновение ее пальцев, которое оказывается неожиданно прохладным по сравнению с моей пылающей щекой.
Я прикрываю глаза, и от этого нежное прикосновение женской руки будоражат меня еще больше. Ее пальцы очерчивают контур моего лица, ласкают скулу, легко задевают губу, скользят по подбородку, к мочке уха, по шее... Я едва могу совладать со своим дыханием. В висках словно пульсирует мелодия – дразнящий, распаляющий кровь барабанный ритм.
Не понимаю, что происходит: и вокруг меня, и со мной. Возможно, это и в самом деле сон. А значит, нет смысла сопротивляться. Интереснее понять, куда заведет меня подсознание.
Я делаю глубокий вдох, аромат кориандра становится резче – и в тот же миг чувствую на своих губах прикосновение ее губ. Сердце захлебывается от новых, невероятно сильных эмоций. Это совсем не похоже на поцелуй с мужчиной – ее прикосновения легкие, словно перышком водит по губам. В них столько нежности, что рушатся все стены, ломаются все замки. Я приоткрываю губы и впускаю ее в себя. Робко соприкасаются наши языки, но губы становятся настойчивее.
Едва я обретаю способность дышать, как чувствую ее ладонь на своей груди. Из меня вырывается стон, я подаюсь вперед, зарываюсь пальцами в ее волосы, притягиваю ее к себе… И вдруг она отстраняется.
С неохотой открываю глаза. Волчица сама снимает повязку с глаз и смеется – не зло, заразительно. Я вижу ее белые красивые зубы с чуть удлиненными клыками. И это тоже меня завораживает. Почему же она встает с колен?..
Я оборачиваюсь. Никита лежит на траве, опираясь на локоть, в губах зажата травинка. Он улыбается. Искренне. И мне хочется улыбаться вместе с ним. Я ложусь рядом. Меня переполняет ощущения счастья и покоя одновременно.
– Тебе понравилось? – спрашивает он.
– Не знаю…
– Зато я знаю, – улыбается Никита.
– Выходит, что ваш бог определил мне в пару девушку? – спрашиваю я, хотя голос, интонация вроде и не мои вовсе.
Не могу совладать со своей улыбкой, она все время норовит выползти за пределы лица.
– Волки разыграли тебя. Считай это своего рода посвящением, – Никита смотрит на меня с нежностью, немного отстраненной, и от этого хочется приблизиться к нему, сломать эту прозрачную, тонкую, словно первый лед, преграду между нами. Надо бы обидеться на розыгрыш, но, кажется, я разучилась это делать. Мне весело так же, как и другим Волкам.
– Когда я по-настоящему поучаствую в обряде?
– Никогда.
– Потому что я – человек? – спрашиваю с любопытством.
– Потому что пары завязываются навсегда, – Никита легонько щелкает меня по носу. – А вы, люди, вообще не знаете, что означает это слово.
«Ты навсегда останешься в моем сердце, Волк», – вспыхивает у меня в голове, но даже под действием волчарки я суматошно пытаюсь избавиться от этой мысли, словно тушу сигарету, когда меня застали врасплох.
– А теперь пойдем. Сегодня связывали только одну пару, – Никита отшвыривает травинку, садится, потягивается.
Я приподнимаюсь на локтях.
– Если обряда больше не будет, почему Волчица снова берет еще один венок?
Никита смотрит туда, куда указала я. Его взгляд, только что расслабленный, со смешинкой, мгновенно застывает, затвердевает, словно раскаленный прут бросили в воду.
– Пойдем, – он поднимается, медленно, с внутренним напряжением, – и протягивает мне руку.
Не хочу уходить. Мне нравится эта поляна и эти Волки, нравится находиться рядом с ним, и мне жутко интересно увидеть еще один обряд. Но Никита повторяет свою просьбу с таким нажимом, что я машинально хватаю его за руку.
Поднимаюсь и вижу, что зверодухов возле нас стало больше. Мы продираемся сквозь толпу. Кого-то Никита задевает плечом, кого-то отталкивает плечом. Внезапно мы останавливаемся. Я выглядываю из-за спины Никиты – и весь дурман, как рукой снимает. Перед нами стоит Санитар.