Лесс опускается на край дивана. Всегда наготове — как пистолет со взведенным курком. За это я ее и люблю.
Я сказал «люблю»?
Да, в каком-то смысле. В одном из множества значений этого слова.
Как же непривычно она выглядит в новой одежде, которую добыл администратор. Прежнее тряпье не годилось даже на то, чтобы называться «одеждой». Теперь на Лесс белый сарафан с рюшами. Возможно, предполагалось, что он должен обтягивать фигуру, но сидит как туника.
После возвращения Лесс не то чтобы стала более странной — если сравнивать ее состояние по какой-нибудь шкале, — но изменилась. Попытка вырвать из моего плеча кусок мяса словно лишила Лесс последних сил. Она стала апатичной, безразличной, хотя при этом не растеряла инстинктов. Но сегодня утром именно я расчесывал ее волосы и собирал их в низкий хвост, именно я надевал на нее этот сарафан.
Мне еще никогда не приходилось одевать женщину — только раздевать. И это действо невероятно взбудоражило. Даже не в сексуальном плане, а как-то иначе.
Всю дорогу домой я размышлял, в какой комнате лучше ее поселить. Конечно, мне хотелось, чтобы ей было удобно. Но в первую очередь я думал о собственном комфорте. Я отправляюсь в погоню за Верой и больше не могу метаться между двух огней.
«Так из какой же комнаты она не удерет…» — размышляю я, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Краем глаза слежу за Лесс, она все так же неподвижно сидит на диване в прихожей.
Продолжаю перебирать варианты, заглядывая в спальни. И прихожу к выводу, что, будь я Лесс, сбежал бы из любой.
С карниза первого этажа даже ребенок спрыгнет. А все спальни на втором так по-дурацки расположены, что прямо напрашиваются на побег: тут водосточная труба рядом, там козырек гаража. Вот если бы на окнах были решетки… Я замираю, озадаченный мыслью, которая пришла мне в голову. Не хотелось бы прибегать к такому. Это и в самом деле перебор, осознаю. Но, похоже, других вариантов нет.
Так что я возвращаюсь к Лесс и предлагаю провести экскурсию по дому. Стараюсь, чтобы голос звучал приветливо, но сойдет, если в нем просто не будет слышно взволнованной дрожи. Лесс вскидывает голову, словно сторожевая собака, учуявшая чужака, смотрит на меня пробирающим до нутра взглядом, но натыкается на мою улыбку и снова опускает голову. Напряженно переживаю следующие несколько секунд, после которых Лесс все-таки поднимается. Не уверен, что мне удалось бы повторить просьбу в таком же дружелюбном тоне.
Начинаем со спален на втором этаже, потом снова спускаемся на первый. Кухня, столовая, гостиная, библиотека… Лесс не слушает меня, но это и не важно. Потом мы идем в подвал. На лестнице я замолкаю, чтобы не выдать себя неуверенным тоном.
— Здесь сауна. Хочешь попариться? Нет? Ну, как-нибудь в другой раз… Вот бильярдная. Если когда-нибудь в тебе проснется азарт, я покажу пару любопытных приемов. А вот это моя мастерская… — приоткрываю дверь. — Где-то тут был выключатель…
Я делаю вид, что шарю ладонью по стене, пока Лесс проходит в темноту. Потом включаю свет и, пока моя пленница жмурится, толкаю ее в заранее открытую клетку. И быстрее, чем Лесс успевает подняться с колен, щелкаю задвижкой.
— Прости, — говорю я.
Искренне. Мне действительно очень не хотелось этого делать.
Лесс хватается за металлические прутья. Из ее рта вырываются жуткие гортанные звуки. Наверное, она кричит на меня. Наверное, клянется растерзать, как только выберется отсюда. Как мне объяснить, что это только ради ее пользы?
— Лесс… — я делаю шаг к клетке, но подружка с такой силой набрасывается на прутья, что я невольно отступаю. — Тебе здесь не место, я знаю, — пытаюсь подобрать правильные слова. — И очень скоро вытащу тебя отсюда. Дай мне день. Максимум два. Я достану тебя из клетки, и больше никогда ничего подобного в твоей жизни не произойдет. Дело в том, что только здесь ты можешь быть в безопасности…
Она смотрит на меня с таким отвращением, что я становлюсь противен самому себе. Но быстро беру себя в руки.
— Так нужно, Лесс, — твердо говорю я.
Но спотыкаюсь на ступеньках, спеша как можно быстрее покинуть подвал.
Все. Вопрос с Лесс решен. Теперь на очереди Вера.