Кармали не стал вдаваться в подробности – подслушивать сейчас не было частью его задания. Взвалив на себя труп первого убийцы, он подтащил его к тяжелой синей портьере, за которой скрывался потайной ход. Туда же он припрятал и второго проходимца. Оттуда их заберут доверенные люди, когда бал закончится, гости разъедутся, а его сиятельство герцог отбудет в Хиан. Задание можно было считать выполненным, оставалось только исчезнуть из этого дома, на балконе которого все еще ждала его леди Теа…
Жаворонок молчал, лепестки роз осыпались на каменный пол балкона. Он затих всего какой-то миг назад, но Джек уже стоял подле графини.
– Вы вернулись, милорд! – в первую секунду радостно воскликнула девушка, но почти тут же ее взгляд наполнился печалью: – Ваша птичка… она умерла…
– Я вам сплету другую. Миледи… я…
– Ничего не нужно говорить. – Она закрыла ему рот своей холодной ладошкой.
Он сильнее прижал ее руку к губам и поцеловал. Леди Теа прильнула к нему, Джек обнял ее и обхватил своим плащом.
– С вами я чувствую себя такой живой… я чувствую себя в безопасности, маркиз.
– Я не маркиз, – непонятно зачем признался вдруг Кармали, тем самым разрушив свою «легенду» – непередаваемая оплошность! За такое преспокойно могли изгнать из тайной стражи.
– Я знаю, – сказала она. – Я искала любые сведения о вас, но так и не нашла. Я даже приезжала в ваш дом в Гортене, но он оказался давно заброшенным, там лишь пыль и… жуткие голоса в коридорах.
– Вы можете меня выдать…
– Я вас люблю, я не выдам вас. Никогда.
Она прильнула к его губам, он ответил ей. Ему было спокойно и никуда не хотелось уходить. Вся жизнь до этого мига показалась вдруг какой-то лишней, ненужной, чужой. Он не хотел к ней ни за что возвращаться. Он хотел остаться здесь, с леди Теа, до утра, до того мгновения, когда все начнут разъезжаться по своим домам и замкам. А после он сядет к ней в карету (если она будет одна) и обнимет ее как можно крепче, прижмется к ней, как сейчас, и не отпустит больше никогда… А если с ней кто-то будет, то он спрячется и проследит. Он найдет ее, на это он потратит все свое время и силы. И плевать на задания, плевать на господина Слуха, плевать на сеньора Прево, плевать на короля. Он хочет быть с ней. Он – мятежник? Ну и пусть. Только в мятежной душе живет счастье, а в сонном царстве уныния может родиться лишь еще большее уныние, приправленное вездесущей болью и неизбывной тоской…
В глубине дома ударили часы, развеивая наваждение, разрушая грезы, безжалостно вырывая его из состояния счастья и возвращая в темноту балкона. Только сейчас он ощутил, что дует холодный ветер, а листья плюща о чем-то громко шепчут. Казалось, они повторяют одно лишь слово: «Пора».
– Я должен уходить, госпожа, – склонился Джек к леди Теа.
– Я знаю, – печально ответила она. – Я знаю…
– Мы скоро увидимся, клянусь вам, – солгал тайный королевский агент, впервые в жизни себя ненавидя.
– Я буду ждать нашей встречи.
Он легонько поцеловал ее и бросился бежать вниз по лестнице… проскользнул по коридору и припустил к главному выходу, чувствуя, что бежит вовсе не он, а некий его призрак, тень, а сам он остался на том, увитом плющом балконе, где осталось его сердце. Он знал, что никогда ее больше не увидит, сейчас он ненавидел всех кругом: и свою жизнь, и призвание, и долг, но больше всего – себя.
Следом за ним из особняка герцога Хианского выскользнула фигура в черном плаще. Джек выполнил свое задание, но случилось кое-что похуже возможного провала – его раскрыли. Хотя он этого пока еще не знал.
Глава 2
Ахан, застава, или Пробуждение Смерти
Черный проход, и ничего не разглядеть: словно провал в бездну, словно путь ко дну мира, что исключать, кстати, никак нельзя. Будто очерченная сажей граница непроницаемого мрака и яркого белого света разделялась створками каменных врат. Из открытого провала ясно ощущалось дыхание подземного жара.