— По мелкой воде и пароходы приходят мелкие, — сказал Дедуля. — Так что народу с них выгружается мало. Но в этот раз до Форт-Гибсона и такой пароход не пройдет, там одни мели, так что выгрузили и тех, кто туда ехал. Получилось так на так, но все равно, не скажу, что людей много. Девочек Сайкс я увидел, когда они были вон у того штабеля, но сразу не узнал — все-таки сколько лет прошло… Вон там с ними Сэм заговорил, бывший негр Джека Роджерса, он извозчик сейчас, но они от него отмахнулись.
— А с каким извозчиком они уехали? — спросил я.
— Так не брали они извозчика, — ответил Дедуля. — Пешком пошли по Гаррисон, где-то около почты я их из виду потерял, фургоном заслонило. А что? — наконец спросил старик. — Случилось с ними что?
— С сыном миссис Вейл разминулась и куда-то пропала, — сдержанно объяснил я.
— Думаете, лихие люди?
— Не исключаем, — дипломатично отозвался я. — Только вы, пожалуйста, не говорите никому… насчет лихих людей. Может, зря волнуемся.
— Да кому я сказать могу! — воскликнул Дедуля.
Мы попрощались и потянулись к выходу.
Дедуля мне в спину сказал вполголоса:
— Вы меня извещайте насчет Бетти. Если и впрямь лихие люди — я участвую, и не смотрите, что хожу с трудом.
Глава 6
Мы шли по Гаррисон-авеню и молчали. Около почты Джейк притормозил, остановился, завертел головой, вероятно, размышляя, нет ли и тут где-нибудь такого же досужего наблюдателя, как Дедуля Томпсон, но, похоже, так и не нашел, потому что мы двинулись дальше.
Я вяло думал о том, что велосипед у меня вроде бы есть, но я хожу пешком, а катается на велосипеде Шейн Келли. Заказать, что ли, в Канзас-сити роудраннер, а на этом пусть так Шейн и катается? Пусть выкупает у меня в рассрочку, — злорадно подумал я.
— А вон твой велосипед катит, — сказал Джейк, глядя вперед.
В самом деле, так и было, только вот в седле сидел не Шейн, а какой-то духовный родственник Гекльберри Финна: в качестве одежды на нем были видавшие виды армейские синие штаны на веревочках вместо помочей. Мужик, от которого эти штаны были унаследованы, явно был крупнее «Гекльберри» раза в полтора, а потому начинались штаны прямо от подмышек, а заканчивались толстенными подворотами «на вырост» примерно на уровне бывших колен. Роль нижнего белья, прикрывающего плечи и проглядывавшего во все незапланированные портным отверстия штанов, исполнял мешок с прорезями для рук и головы. Это костюм прямо-таки кричал не столько о нищете, сколько о сиротстве и беспризорности.
На перекрестке велосипед свернул на Шестую улицу, а мы прошли чуть дальше и на углу Седьмой обнаружили сидящего на крылечке магазина Шейна.
— Ученик? — ехидно поинтересовался Джейк, кивнув в сторону объехавшего квартал и приближающегося к нам по Седьмой «Гекльберри».
— Свидетель, — солидно отозвался Шейн.
— Свидетель чего?
— Того, куда потом пошли те тетки, — ответил гордо Шейн. — Как вы просили.
«Гекльберри» остановился в десятке шагов от нас, не выпуская из рук велосипеда, и смотрел настороженно.
— Это Джефферсон, — представил Шейн. — Это мистер Шерман и мистер Миллер, они интересовались теми тетками.
— Очень хорошо, — фальшивым голосом сказал Джейк. — Скажи, сынок…
— Я не сынок, — холодно отвечал «Гекльберри».
— Джейк, лучше я поговорю, — остановил я. — Джефферсон, есть хочешь?
— Не, он покормил, — кивок в сторону Шейна. — И содовой шипучки купил. Так что если есть вопросы, лучше денег дайте. Полбакса. — Обозначило цену практичное дитя.
Джефферсон жил в самом конце Первой улице и перебивался случайными заработками, потому что дома его не кормили. Домом, впрочем, ту хибару можно было назвать лишь условно, там жил старый алкаш, который тоже перебивался случайными заработками. К Джефферсону он не имел никакого родственного отношения, просто пустил как-то беспризорного ребенка переждать ливень, ну а потом уже не гнал, когда ребенок попросился переждать зимние морозы. В летнее время Джефферсон туда заглядывал редко, сейчас местечко для ночлега найти не проблема.