Пенелопа Уильямсон
Сердце Запада
ЧАСТЬ 1
1879 год
ГЛАВА 1
«Он не приедет. О Боже, он все-таки не приедет!»
Клементина Кенникутт расхаживала взад и вперед по украшенному узором из завитушек ковру, так пиная юбки носками сапожек из лакированной кожи, что накрахмаленный муслин шелестел в безмолвии ночи.
Клементина мерила шагами свою темную и тихую спальню. Прошла вдоль черного шкафа из древесины грецкого ореха, мимо заправленной белым ситцем с кружевными оборками кровати под балдахином, миновала камин. На полке из зеленого мрамора стояли часы в форме лиры, и их маятник бесшумно качался. Ей пришлось близко наклониться к фарфоровому циферблату, чтобы увидеть, который час. Десять минут после полуночи, он опаздывает уже на десять минут. Он не приедет, не приедет...
Клементина вернулась к окну, где снаружи просачивался тусклый свет. Раздвинула тюль, чтобы выглянуть на улицу. Стекло было залито дождем, и влажный воздух образовал ореолы вокруг уличных фонарей. Лунный свет пронзал рассеивающиеся грозовые тучи. Железный забор вокруг Луисбургской площади отбрасывал остроконечные тени на скользкие от воды булыжники безлюдной мостовой.
Вот! — несомненно, за вязами по другую сторону площади мелькнул фонарь кареты. Клементина прижалась лицом к стеклу, чтобы получше разглядеть, но от ее дыхания окно запотело. Она подняла щеколду и толкнула створку.
Петли скрипнули, и Клементина замерла с бешено колотящимся в груди сердцем. Она стала медленнее открывать окно и теперь слышала только ветер и собственное прерывистое дыхание.
Порыв ветра затрепал зеленые бархатные шторы, хлопая ими по створке. За спиной Клементины звякнули хрусталики стоящих на каминной полке ламп. Она высунулась из окна, подставляя лицо прохладному дуновению. Пахло дождем и угольным дымом. Блестящая от влаги улица была по-прежнему пуста. Нет, он не приедет.
– Что ты делаешь?
Клементина резко повернулась и едва не упала. Свет от свечи в серебряном подсвечнике в руке матери отбрасывал огромные тени на стены, обитые кремовым шелком. Сердце девушки застучало еще сильнее под прижатым к груди стиснутым кулаком.
– Мама, ты меня напугала.
Пламя вспыхнуло и подскочило, когда Джулия Кенникутт подняла подсвечник и оглядела дочь с головы до ног, отмечая непритязательный плащ, простое темно-бордовое прогулочное платье, лайковые перчатки, черную дамскую шляпку на бобровом меху и туго набитый саквояж на полу.
– Ты бежишь, – констатировала Джулия и перевела взгляд на незажженную свечу на подоконнике и наполненную спичками фарфоровую шкатулку. — С кем-то. Ты бежишь с кем-то.
– Мама, не надо... – Клементина метнула взгляд на открытый дверной проем, ожидая увидеть там грозный силуэт отца. Когда он злился, то, казалось, превращался в великана и воздух вокруг него дрожал. — Я все уберу и лягу спать, и никто, кроме нас с тобой, об этом не прознает. Только не говори...
Мать вышла, закрыв дверь и забрав с собой свечу, отчего комната вновь погрузилась во мрак.
Клементина опустилась на стоящий перед туалетным столиком стул с ситцевой каемкой. Страх, который она презирала в себе, застрял в горле, густой и кислый как застарелый жир. Услышав, что снаружи кто-то скребется, девушка резко обернулась. Но то был лишь ветер, хлещущий веткой по фонарному столбу. Клементина с безнадежной тоской посмотрела в окно. Если бы он приехал сейчас, было бы уже слишком поздно. Но он никогда не приедет.
Дверь открылась, Клементина встала, распрямив плечи, и начала уходить в себя, подальше от боли. Подготовившись к вспышке гнева отца, Клементина не сразу поняла, что мать вернулась без него.
Джулия Кенникутт поставила подсвечник посреди стеклянных бутылочек и эмалевых шкатулок на туалетном столике. Отраженный от зеркала со скошенной кромкой свет озарил обеих женщин. В белой сорочке и со светлыми неприбранными волосами Джулия казалась чуть ли не моложе дочери.
– Клементина... – Она подняла руку, словно чтобы прикоснуться к щеке дочери, но не посмела. – Ты должна взять это с собой.
Миссис Кенникутт схватила Клементину за запястье и вложила что-то ей в ладонь. Вес вещицы удивил девушку - она чуть не выронила предмет. Это был мешочек в форме сердечка, украшенный вышитыми шелковыми цветами и кружевом. От него веяло запахом роз, но он казался слишком тяжелым и твердым, чтобы быть заполненным душистым порошком или сухими лепестками. Клементина взвесила подарок в руке и услышала звон монет.
– Тут немного, – сдавленно прошептала мать. — Не больше ста долларов. Но они послужат хорошим подспорьем для начала, если тебе когда-нибудь придется уйти от человека, с которым ты сейчас бежишь.