– Да, неплохое наследство, – согласился Квинта. – Сотня рабов, торговые посты, земля – кстати, сколько акров?
– Две тысячи, – ответил Саймон. – И еще в банке двести тысяч долларов.
Квинта присвистнул:
– Ого! Полвека назад это были хорошие деньги!
– Они и сейчас хорошие, – возразил Джемми.
– В свои одиннадцать лет, конечно, Ричи Джо не хозяйствовал, но как подрос – так взялся, – продолжил Саймон. – Дом немножко переоборудовал. Лестницу сделал… чудо, а не лестница, говорили: в воздухе висела, ни на что не опираясь. На самом-то деле, конечно, не висела, на консоль опиралась, но кого это волновало? Главное, ни у кого такого чуда не было. И комнат Джо больше понадобилось. У Джеймса на чердаке кладовые были, а Джо в детские комнаты переделал: чтобы, значит, для мальчиков большая комната была и для девочек поменьше.
– Детей много? – спросил Джемми.
– Одиннадцать. Не помню, кто из них в Джорджии родился, но и там много ребят уже было.
– А жен? – спросил я.
– Две, – ответил Саймон. – В большом доме Дженни Спрингстон жила, а за полем, в домике поменьше – Полли Блэкфут.
– Он разве не христианин был? – спросил Джемми.
– Он был чероки, – ответил Саймон. – И вот жил он себе поживал в Джорджии, когда вдруг белые решили, что индейцев в Джорджии быть не должно. И поместье у Джо отобрали: придрались к тому, что он нанял белого управляющего, а, оказывается, закон уже приняли, что нельзя индейцам белых нанимать. Джо попробовал судиться, да только ему всего 18 тысяч долларов компенсации выплатили, а против настоящей цены плантации это крохи, там только один дом в десять тысяч оценивался.
– Дом, милый дом, – с сарказмом пропел Квинта слова популярной сентиментальной песенки.
Саймон хмыкнул:
– Будете смеяться, а автор этой песни провел в подвале дома Ванна две недели – как раз в карцере для рабов.
– Это как?
– Да вот выступал против того, чтобы индейцев выселяли, его новый хозяин дома и посадил, чтобы охладился. А песенка, конечно, не про дом Ванна сложена, он ее много раньше сочинил. Ну и вот, потеряв поместье в Джорджии, Джо пожил год или два в другом своем поместье, в Теннесси, а потом собрал вещички – и переселился уже сюда, – Саймон ткнул пальцем куда-то на северо-запад. – Осел в Уэбберс-Фоллз и дом там поставил, точную копию прежнего, только этот дом в войну сожгли.
– И негров пришлось новых покупать… – вроде как посочувствовал Квинта.
– Зачем же? – возразил Саймон. – Негров-то не отбирали, так что все чероки своих негров сюда забрали. Не, ну докупили и еще, кому мало оказалось. Должен же кто-то на плантациях работать… – Саймон вспоминал о рабовладельческом прошлом своих соотечественников с явной ухмылкой. Я уже давно за ним такое замечал. И ведь не аболиционист же, ведь за конфедерацию воевал.
– А сколько у тебя до войны негров было? – спросил я.
– У меня? Ни одного. Зачем игроку негры? А у родичей были, да. Я же уже говорил, что я из «трехсот семейств». Ну, из тех чероки, что всё-всё-всё у белых старались перенять – и плохое, и хорошее.
– А я слыхал, все негры у Ричи Джо сбежали в Мексику, – сказал Квинта. – Восстание было, и сто негров подались в бега, по дороге убивая белых и освобождая рабов на плантациях…
Саймон хмыкнул.
– Лет через сто будут говорить, что негров была тысяча, – проговорил он. – Не было никакого восстания. Ну, вот такого, как вам рассказывали, точно не было. Было дело, сбежали негры у Ванна. Двадцать негров, но не только его, других хозяев тоже были. И пошли негры в Мексику, а Мексика в ту пору еще начиналась прямо за Ред-ривер, Техас еще их был. И рабство в Мексике к тому времени уже отменили, хотя, знаете ли, то, что там у них сейчас – ненамного лучше рабства. Но негров на рынках больше не продают, это да. Ладно, это уже подробности. Шли, значит, эти негры, шли, встретили по дороге еще негров пятнадцать, а эти сбежали от криков и тоже в Мексику направились. И все эти негры, понятное дело, по дороге малость грабили магазины или фермы, потому что им нужна была еда, ну и от лошадей или оружия они тоже не отказывались. И, конечно, так просто свое добро никто отдавать не хотел, да и ловчие команды за неграми выслали, – в общем, на территорию чокто дошли не все – кого убили, кого поймали по дороге. Но двадцать один негр дошел. И пошли они уже дальше по территории чокто, – Саймон сделал паузу, чтобы налить себе пива из бидончика. – А здесь уже встретили двух охотников на негров, которые как раз поймали семейку беглецов: трое взрослых и пятерых детишек. Ну вот этих охотников они и убили: один белый был, а второй индеец, из ленапе… делаваров по-вашему. И пошли негры дальше к Ред-ривер. Если б не детишки, так может, и переправились бы они в Мексику, но с детишками медленно двигались: настигли их. Всех вернули хозяевам, кроме пятерых, тех казнили за убийство. Джо Ванн своих беглецов отправил кочегарами работать на злополучный пароход «Люси Уокер», а чероки после того случая законы против негров ужесточили: отпущенным неграм на территории проживать нельзя, пусть убираются подальше, а за отлов беглых начали хорошую награду давать, так что многие чероки, у которых своих рабов не было, через ловлю чужих рабов даже разбогатели.