– Джон, у тебя лопата есть?
Коул, сбитый с агрессивного настроения неожиданным вопросом, даже назад подался.
– Как же в хозяйстве без лопаты? – ответил он с недоумением.
– А принеси, – попросил Дуглас.
И Коул поспешил за лопатой, даже не заинтересовавшись, с чего бы это она понадобилась. Когда он вернулся, Дуглас смотрел на недавно пересаженное деревце:
– Вы когда-нибудь видали, чтобы в такую жару деревья сажали?
– Так Лотта Рейнхард с большой придурью, – ответил Коул.
– С настолько большой? – усомнился Дуглас. Он взял из руки Коула лопату и начал копать.
– Думаешь, Рейнхарды клад закопали? – спросил Коул.
Дуглас копал молча. Юный Драйден смотрел на происходящее, покрываясь розовыми пятнами: до него тоже дошло, куда мог деться Кассиус Браун.
– Вы запах чувствуете? – вдруг тревожно спросил Коул.
– Ты дерево держи, а то оно на меня валится, – не поднимая головы, ответил Дуглас.
Коул и Драйден в четыре руки подхватили дерево и вывернули корни из ямы. Запах усилился.
– Ой! – испуганно сказал Коул, глядя в яму.
– Вот именно – ой, – согласился Дуглас. – Драйден, беги к железнодорожникам, пусть найдут шерифа. А ты, Коул, покопай пока, твоя очередь.
– Я не могу, – попятился Коул.
– Давай покопаю, – сказал извозчик.
Через полчаса вокруг ямы собралась небольшая толпа: строители моста, перевозчики, случайные проезжающие… да все, кто случился в этот час на берегу Канзас-ривер. Убийства в округе бывали не так часто, а вот такие, когда покойника тайком припрятывают – вообще редко.
Убитого отрыли, но пока еще не поднимали из ямы: ждали шерифа.
Драйден украдкой подергал за рукав Дугласа, который стоял чуть поодаль от окружившей яму толпы и настороженно посматривал на садик и огород Лотты Рейнхард.
– Надо бы шерифу шепнуть насчет бумаг Брауна, – тихонько проговорил Драйден.
– Брауна? О господи! – выдохнул Дуглас. – Ты что, ничего не понял?
– А что надо было понять?
– У Брауна волосы светло-русые. А у парня, которого я откопал – темно-каштановые!
У лейтенанта Драйдена дрогнули колени и он тоже прошептал: «О господи!…»
Глава 3
Короткий разговор с лейтенантом выбил Дугласа из ступора, в котором тот находился. Убийство – убийством, но что – Дуглас покойников никогда не видал? Видал, да еще и не таких. Неожиданно, правда, что убийцами оказались добропорядочные с виду люди… и черт возьми, может быть, неспроста старуха Рейнхард рассердилась, когда он табуретку тогда переставил?
Пока не прибыл шериф, а люди в основном толпились вокруг ямы, Дуглас решил посмотреть дом повнимательнее и начал как раз с того места, где когда-то стоял стол и висела занавеска. Сразу обнаружилось, что между столом и кроватью для постояльцев в полу был проделан люк.
Дуглас подозвал Драйдена, чтобы он постоял рядом и посветил, а сам полез в подпол. Здесь было неглубоко, прямо под люком, как ступенька, стоял крепкий ящик, и Дуглас, забрав у лейтенанта лучину, согнулся и спустился ниже. Было очевидно, что весной, когда вода в реке поднялась выше обычного, подвал все-таки подтопило. Сейчас было сухо, но уровень затопления хорошо просматривался на грунтовой стене. Сейчас в подвале находилось только разное овощное гнилье, какие-то невнятные тряпки и палки.
Лучина догорела, Драйден наверху зажег и передал вниз еще одну.
В одном месте земляной пол просел, и это вызвало у Дугласа совершенно нездоровые мысли. Он сперва поковырял в этом месте носком сапога, убедился, что, в отличие от остального пола в этом месте когда-то копали, и сам начал ковырять подозрительное место огрызком горбыля, а потом и вовсе руками.
Ну и докопался – труп лежал совсем неглубоко. Только это тоже был не Браун – этот покойник тут не меньше двух, а то и трех лет пролежал.
– Что там? – тревожно спросил сверху лейтенант. Ему оттуда ничего не было видно, только то, что Дуглас проявляет непонятную активность.
Дуглас затоптал почти догоревшую щепку и вылез из подпола, подтянувшись на руках.
– Плохо, все плохо, – оказал он встревоженно смотревшему на него лейтенанту. – Шериф не приехал?
Он сидел на порожке, поджидая шерифа. Когда шериф наконец приехал, Дуглас еще подождал, пока тот сходит полюбуется на яму в садике. Тот полюбовался, а потом вернулся к все еще сидевшему Дугласу.
Шериф, конечно, Дугласа знал: как не знать человека, который болтается вокруг Фицджеральда и прочих городских шишек? Канзас-сити только кажется большим городом, а так все еще деревня: каждый более-менее значительный человек на виду. Однако полагал шериф Дугласа человеком несерьезным, хоть и влиятельным, как может быть влиятельным всякий журналист. Дуглас в глазах шерифа занимался сущей ерундой: писал всякую романтическую дребедень про индейцев для жителей Востока. А индейцев шериф романтическими фигурами не считал. Насмотрелся он их всяких и они для него были чаще всего двух видов: немытые дикари и хитрые парни, которым правительство США почему-то выплачивает большие деньги. Ну и несколько еще подвидов было, только вот романтических среди них не числилось.