Ладно, попробуем. Где Маша не пропадала.
Я поднялась, взяла белое яйцо в руки, все еще считая себя просто больной на голову. Ну в самом деле, не может же все быть так просто?
Чтобы взобраться на пьедестал, пришлось попотеть. С яйцом под подмышкой, орудуя только одной рукой, это было почти так же «весело», как и попытка штурмовать отвесную стену. Но я справилась. Распрямилась держа яйцо прямо перед своими глазами.
— Слушай, маленькая ящерица, если ты там и ты живой, то лучше вылезай наружу, пока один злой Бог не порвал меня на тузиков.
И, зажмурившись, что есть силы бахнула яйцом об пол.
Звук лопнувшей скорлупы был на удивление приятным. Как будто разбили богемский бокал: мелодично, почти с переливами. Я бы, наверное, заслушалась, если бы не проклятые нервы.
Тишина. Ни звука. Вот же гадство!
Я приоткрыла один глаз, боясь увидеть среди осколков крушение своих надежд. А что, если яйцо нужно было как-то отогреть, в огонь бросить, задницей на нем посидеть, в конце концов! Если Темный узнает, что я угробила дракона…
Мой взгляд наткнулся на крохотную, не больше цыпленка мелюзгу, которая была так слаба, что даже не могла оторвать тело от пола. Так и барахталась среди каменного крошева, пытаясь встать на ноги. Я мигом оказалась на полу, присела на колени, не обращая внимания на то, как неприятно осколки впиваются в колени. Брать кроху в руки было до чертиков страшно, но, пересилив себя, я осторожно «зачерпнула» его пригоршней, поднесла ближе к лицу. И не разобрать, что оно такое, в самом деле похоже на птицу, но какую-то костлявую. Ничего милого, в общем.
И все же, что-то во мне странно шевельнулось, когда мелюзга оказалась в ладонях. Точнее, на мне: роза вспыхнула так ярко, словно собиралась сжечь мне руку! Я даже зажмурилась. И вдруг почувствовала, что стремительно слабею, буквально на глазах проваливаюсь в пустоту, ныряю так глубоко, что даже дышать становится тяжело. Снова что ли от жары дурею?
С моих рук сорвалось что-то тяжелое. Очень тяжелое, так, что если бы я вовремя на уперлась ладонями в пол, то так бы и грохнулась носом в пол.
С трудом разлепив тяжелые веки, подняла взгляд к потолку – и обомлела.
А мелочь-то подросла! Вот как раз до такого размера, как я рассмотрела в видении. И, не очень-то добродушно зыркая на меня сверху вниз, громко хлопала белоснежными крыльями.
Вот как описать мои чувства в этот момент? Странное, щемящее тепло в груди, как будто это не просто летающая ящерица, а моя летающая ящерица. Плевать, что страшненькая, зато – моя!
— Иди ко мне. – Пересилив слабость, я удобнее устроилась на коленях и похлопала по полу около себя.
Дракончик и не думал спускаться. Вместо этого сделал круг почета под потолком и пару раз чихнул облачком копоти. Ну и тощий же он! Тонкая, как пергамент кожа, натянутая на угловатые кости. Странно, что он вообще летает!
Стоило мне задуматься об этом – и мелкий герой совсем не героически шлепнулся на пол. Но в руки все равно не дался: зашипел, попятился в сторону, царапая лапами камень. Белые, наполненные каким-то морозным туманом глаза, едко смотрели на меня, как будто ждали подвоха. Ну, не мудрено, ведь, если верить Темному, именно я превратила его в камень. Хотя как и зачем, мне, видимо, предстоит узнать позже.
— Ну не обижайся, - попыталась извиниться я, чувствуя себя полной дурой, извиняясь за поступки, которых не совершала. – Тебе там холодно, да?
Белобрысая тушка заметно подрагивала и шаталась со стороны в сторону.
— Я просто тебя согрею. Видишь, – подняла ладони вверх, - у меня ничего нет.
30.11.
Дракончик недоверчиво посмотрел на мои ладони, но подходить ближе все равно не спешил. Я предприняла еще несколько попыток заслужить его расположение, но дракончику удалось меня переупрямить.
— Ладно, сиди там, - пожала плечами я. – Замерзнешь – сам придешь.
Он чуть склонил голову набок, совсем по-собачьи, как будто понимал каждое мое слово. Может в самом деле понимал? В голову пришел образ Райтона и воспоминание о том, что в драконьем обличье он разговорил со мной исключительно ментально.
«Ну, а так ты меня слышишь?» - обратилась мысленно, глядя в морозные глаза дракона.