Рогалик был… совсем другим. Ему не нужно было ничего делать, чтобы привлечь мое внимание, или чтобы заставить меня невольно улыбнуться в ответ, или просто таращиться на него, восхищаясь походкой или тем, как он ерошит волосы.
«Охо-хо, Граз’зт, я так сильно скучаю».
Я смахнула грусть, взяла себя в руки. Не буду я реветь. Ну, точно не сейчас, когда эта ящерица смотрит на меня так, словно я молодая овечка без костей. У меня есть полтора дня, чтобы придумать, как избавиться от замужества. Строго говоря, пусть это и глупо и совершенно не подтверждено фактами, я продолжаю считать себя женой своего рогатого принца. Могу позволить себе капельку самообмана, чтобы не сдуреть в водовороте происходящего.
— Я не умею носить красивые платья, - соврала я, быстро сообразив, что в ожидании моего ответа Райтон нетерпеливо постукивает носком ботинка. – Буду выглядеть как чучело.
На этот раз он не стал улыбаться. Он, блин, чуть не оскалился от злости!
Я невольно сунула голову в одеяло по самый кончик носа. А что мне еще делать, когда проклятая аркана не желает слушаться, а под рукой нет даже деревянной вилки, чтобы ткнуть поганца, если вдруг он вздумает ко мне сунуться.
К счастью, дракон и с места не сдвинулся.
— Есть не так много вещей, л’эри, которые могут меня разозлить и почти все они не могут касаться моей ненаглядной будущей жены. Но ты только что попыталась соврать, а ложь в глаза делает меня более, чем злым. Будь на твоем месте менее значимый для меня человек, я бы превратил его в горстку пепла до того, как стих последний звук его лжи. Подумай об этом на досуге, л’эри. Надеюсь, ты сделаешь соответствующие выводы.
— Выводы о том, что мне лучше вообще не открывать рта? – огрызнулась я и тут же прикусила язык. Стать горсткой пепла совсем не входило в мои планы, тем более, это очень сильно ограничит мои возможности по спасению Рогалика.
— Почему же не открывать совсем? – Райтон прищурился, поглаживая край двери так, будто это было сочное женское бедро. – Буду очень рад, когда ты откроешь его на завтрашней церемонии: сперва для клятвы, а потом – для поцелуя.
И прежде чем я переварила услышанное, прикрыл за собой дверь.
Вот ведь змеище!
Я с досады долго барахталась в одеяле, а когда освободилась громко и от души бахнула ладонями по подлокотникам кресла. Сделала несколько глубоких вдохов – и взяла себя в руки. Злость ровным счетом ничего мне не дает, а, значит, бессмысленно себя изводить.
Ложь он не любит? Смотрите, какая цаца.
Я деловито распахнула шкаф – и обомлела.
Шелк, бархат, атлас. Изумрудная зелень и богатое красное золото, пурпурная ночь и темно-синее вечернее небо. Даже не видя толком самих платьев, я могла бы восхищаться ими за один только цвет и отлив ткани. Даже в руки брать страшно, если честно.
Но мне и не пришлось, потому что Райтон, как и обещал, прислал ко мне служанок: двух одинаковых с лица бойких девиц. Они смотрели на меня так, будто я была ожившей статуей, которую им предстояло превратить в живого человека. И сразу взялись за дело.
Примерно через час – все это время я мысленно ругала весь свет за то, что так бессмысленно трачу время, которого и так кошки наплакали! – меня подвели к зеркалу. Платье цвета крепкого капучино, украшенное замысловатой вышивкой, оставляли открытым мои плечи и часть спины, плотно облегая грудь и талию, а невесомая многослойная юбка практически не ощущалась на теле. Господи, да я чувствовала себя почти голой! Уложенные под гребень волосы открывали шею, на которой сейчас поблескивало колье из темно-желтых камней грубой огранки. К счастью, туфли были на удобном невысоком каблуке, так что позорное падение мне не грозило.
Вот только… не может быть совпадением, чтобы все это подошло на меня, как подогнанное. Даже в груди, а уж с моим неполным вторым с этим всегда были проблемы, уж я-то знаю.
— Господин будет доволен, - расправляя складки юбки, прочирикала одна из близняшек.
— Господин будет очень доволен, - подхватила ее сестра.
«Пусть бы ваш господин и брал вас в жены, сразу двоих», - мысленно ответила им я, а вслух спросила:
— Ну и куда мне нужно явится в таком наряде?
Девицы переглянулись, пожали плечами.
— Домашняя одежда невесты господина, - сказала одна из них, таращась на меня в зеркало с видом, будто я – коровушка необразованная.
Ну как мне им объяснить, что в моем мире в таком платье не стыдно и за «Оскаром» по красной дорожке пройтись. Ну ладно, домашняя – значит, домашняя.