Он постучал в крепкую дубовую дверь медным молотком. Тишина. В одно страшное мгновение он испугался, что семья увезла невесту к Косгроуву с утра пораньше. Он уже приготовился ударить в дверь ногой, как она открылась.
— Милорд, — сказал дворецкий, умудряясь выглядеть одновременно и высокомерным, и недовольным. Ох уж эта обслуга!
— Лорд Абернети у себя?
— Если вы подождете в холле, я доложу.
Опять приходится ждать в холле. Брэм коротко кивнул, вошел и прислонился к стене, скрестив на груди руки. То, что его бесцеремонно оставили здесь, наводило на мысль, что семья заодно с этим негодяем Косгроувом.
— Чем обязан? — спросил, выходя из кабинета в сопровождении дворецкого, Абернети.
— Всего одно слово, милорд.
— Сегодня утром я очень занят. Может быть, вы оставите свою визитную карточку и придете завтра?
Брэм расправил плечи и шагнул к нему.
— Я думаю, вы захотите выслушать меня. Нахмурившись, граф отступил в сторону, пропуская Брэма в свой кабинет.
— Только побыстрее, ладно? Я еду в парламент.
— Конечно. Прикройте дверь, если можно.
Как только Абернети сделал это, Брэм снял сумку с плеча. Затем выложил ее содержимое на стол графа.
— Здесь четырнадцать тысяч фунтов, — сказал он. — Косгроув наверняка запросит двенадцать, но вы сможете заплатить все, что он потребует.
Граф посмотрел на деньги.
— Я не понимаю.
— А что тут понимать? Откупитесь от Косгроува и избавите вашу семью от его влияния.
— И вместо него буду в долгу у вас? Я не могу понять, как это может улучшить положение. Замужество Роуз снимет с нас долг. А это, — он указал на деньги, — передаст меня во власть другого дьявола.
Что это случилось со старой пословицей: «Дареному коню в зубы не смотрят»? И уж конечно, не закидывают грязью.
— Это не заем. Это подарок.
— Подарок? Вы серьезно?
— Да.
— С какой целью?
— О Господи! — Не ожидая приглашения, которое он все равно не рассчитывал получить, Брэм подошел к винному шкафчику и налил себе бокал портвейна. — Считайте, что это попытка успокоить мою совесть. Я помогал вашему сыну сойти с пути истинного, поэтому я в какой-то степени несу ответственность за его долги.
— Да, но что вы хотите получить от меня взамен?
«Вашу дочь. Меня бы устроила такая же сделка, какая была заключена с Косгроувом».
— Ничего.
— Никто не делает подарки такой стоимости, не рассчитывая получить что-то взамен. Особенно если этот кто-то похож на вас.
Брэм прищурился, соображая. Ему не нравилось положение, в котором он выложил все свои карты на стол, не узнав сначала, чего они стоят. Но если Абернети решил, что проще откупиться Розамундой, чем связывать себя договором с ним, то все было напрасно. Видимо, им все-таки придется ночью сбежать в Гретна-Грин.
— Хорошо, у меня есть только одна просьба в обмен на эти деньги.
— Я это знал. Ваш отец всегда говорил, что вам нельзя доверять ни в чем, кроме заботы о себе самом.
— Милорд, если вы поймете, что я пытаюсь сделать, то, может быть, это заставит вас воздержаться от оскорблений. — Он перевел дыхание. Спорить со своим предполагаемым тестем было бы неразумно. — Все, чего я прошу, — это разрешения ухаживать за вашей дочерью.
— За Роуз?
— Да, за Розамундой.
Лучше воткнуть себе в голову бильярдный кий, чем добровольно общаться с ее отцом.
— Так вы хотите увести ее от Косгроува? Я все еще не вижу разницы между вашим предложением и тем, что делает он.
— Я не требую, чтобы Розамунда вышла за меня замуж. Я хочу иметь возможность встречаться с ней. Пусть она, в конце концов, сама решит, за кого ей выйти замуж. В любом случае — деньги ваши. Долг будет выплачен. Вот и вся разница.
— А если я не разрешу вам… ухаживать за Роуз?
— Деньги останутся у вас, пока вы не отдадите их Косгроуву и не уберете с торгов вашу дочь. — Он отхлебнул добрую половину бокала. — И если вы согласитесь, вам больше не придется обедать с Косгроувом, стоять рядом с ним на суаре или проводить с ним праздники. Вам больше не придется испытывать унижение оттого, что он хвастается перед вашей дочерью своими любовницами. И никто не будет знать, что вы продали ее в уплату карточного долга.
— Никто этого и не знает.
— Узнают, если вы не согласитесь вытащить свою дочь из этой грязной истории. Я позабочусь об этом. Я делаю доброе дело, но я никогда не говорил, что я добрый человек.