- И что там с Феликсом? - спрашиваю я немного заинтересованно.
- Ты же знаешь, он поступил в прошлом году.
- Да, знаю, но не помню, на кого.
- На учителя истории.
- Ах, да, точно! И как он там?
Моя мама до нашего восхитительного переезда работала вместе с тетей Феликса, и они, как заведено, обсуждали мои дела и, поскольку у тети Феликса детей не было, его дела. Даже боюсь представить, что мама могла про меня наговорить.
- Он бросил учебу.
- Как это? Он же вроде на бюджет прошел и поступил, куда хотел?
- Он походил месяца два, а потом бросил. Просто пришел домой и сказал, что больше не хочет учиться.
Хм, странная история.
- Не хочет или не может? Мам, ну ты же знаешь, что он...э-э...своеобразный. Может, ему было тяжело в новом коллективе.
- Маша! Это не повод бросать институт!
- Но если над ним издевались там, что он мог сделать?
- Мы живем во враждебном мире! В любом случае - недружелюбном! Он должен был отвечать. Или закрыться. Но не бросать учебу на бюджете! И что он теперь? Дома сидит, не работает. Так не поступают взрослые люди!
Тут мамино внимание переключилось на папу, и они завели какой-то нудный разговор о гардинах.
Должен-не должен - как у них все просто получается! Вот я понимаю Феликса и сочувствую ему. В школе к нему привыкли и перестали дразнить из-за странностей. Но если вот такой Феликс, какой есть - не имеющий представления о социальных сетях, с безумными планами собрать танк из металлолома, в растянутых на коленках штанах, - пришел 1 сентября в университет на лекции, где не было ни одного знакомого лица, - как его встретили? Явно не с распростертыми объятиями.
Мама сказала, что нужно бороться, в-открытую или пассивно. Я выбрала второй способ. Из-за того, что я хорошо училась с первого класса, меня окрестили ботаником и заучкой. Хулиганы-одноклассники, которые раскусили мою мягкую, неконфликтную сущность, бросали в меня пережеванные бумажки, мазали мелом черные брюки, клеили стикеры на спину со словами «лохушка», «дура», зная, что я предпочту промолчать. Мои попытки отвечать на оскорбления были неловкими и не достигали цели. Одноклассники утвердились во мнении, что раз я «ботаник», то неинтересная и старомодная, поэтому не звали на совместные гуляния или вечеринки. Из класса я общалась от силы с двумя-тремя девочками, да и то очень поверхностно, в основном помогая им делать задания.
Ярлыки, которые навешали на меня одноклассники, не имели значения только в художке. Там я была не «заучка», не «дура», а «Машка», «Машуня», как называли меня друзья, или «Мария» - так обращалась ко мне Инна Витальевна, учительница, научившая меня видеть и изображать увиденное.
И вот сейчас я еду в машине навстречу новой жизни, боюсь ее и предвкушаю одновременно. Сердце наполняют волнение и жуть. Все хорошее и плохое, что было раньше, осталось позади - теперь нас разделяют две сотни километров.
- Гхм, пап? Что там ты говорил насчет мороженого?
ГЛАВА 1
О Городе, цветах и испорченном рисунке
«Кран капает. Видно, мама неплотно закрыла».
Я лежала в постели и сквозь полусонное забытье слушала монотонное «кап-кап-кап».
Родители ушли на работу, а у меня август. Каникулы. Вернее, жалкие клочки, которые от них остались.
С нашего окончательного переезда прошли две недели, в продолжение которых я раскладывала, распаковывала, убирала, расставляла, развешивала и занималась тысячами и тысячами других дел по обустройству и обживанию новой квартиры. Папа начал работать через два дня после переезда и засиживался в офисе допоздна, пытаясь вникнуть в положение дел. Тогда как мы с мамой старались выплыть из махины коробок и сумок с вещами, которыми были заставлены коридор и комнаты.
Наконец, результаты наших титанических усилий увенчались успехом - было найдено законное место даже для самой малюсенькой штучки, перевезенной из прежнего жилища. Квартира сияла, вокруг витали запахи чистящего средства и пирожков, а на кухне собрались наши теперь очень близко живущие родственники, чтобы отпраздновать новоселье.
Замученной и загнанной, как лошадь, маме пришло время выходить на работу, и сегодня они с папой ушли, впервые оставив меня одну среди квартирного начищенного великолепия.
До учебы оставался всего месяц. Моя новая школа расположилась в десяти минутах ходьбы от дома, что очень устроило и меня, и родителей. Меня туда приняли без проблем. Тетенька, оформляющая документы, улыбнулась на прощание широкой, обнажившей несколько золотых зубов улыбкой и сказала приходить на перекличку 29 августа.