- Я же просил их так не называть, - сердито проговорил Артур.
- А как же их называть, птенчик мой? Несчастные-брошенные-во-имя-науки-великим-соблазнителем-Артуром-злополучные-девицы? Слишком длинно, ты не находишь? Гораздо длиннее, чем срок твоих с ними отношений.
- Это мое дело, - процедил Артур, нацепив на лицо обычную надменную маску.
- Конечно твое. Не кипятись, дружище, - примирительным тоном сказал Паша. - Вон, смотри, Анжела! Машет тебе, кажись!
- Анжела? Где? - заинтересовался Артур и завертел головой.
- Вот там, где воздушные шары продают.
- Ну, все, пошла реакция, - насмешливо проговорила Карина.
- Мы с ней вместе в районной олимпиаде участвовали, - начал было Артур, но потом махнул рукой и направился к воздушным шарам.
- Что за цыпочки? - поинтересовалась я.
Ребята переглянулись, а Виталик заржал.
- Да девчонки Артуровы, - сквозь смех выдавил он.
Алина ткнула его кулаком под ребра и зашипела:
- Ведешь себя как дурак.
Виталик сразу перестал смеяться, и его лицо приняло обиженно-озадаченное выражение.
- Вечно ты... - забубнил он, но никто на него не обратил внимания.
- Как ты уже успела заметить - я надеюсь - Артур является особью мужского пола, - с важным видом начала Карина, поправляя воображаемые очки на носу.
Алина с Пашей рядом давились от смеха.
- Ну и? - спросила я, стараясь придерживаться заданного серьезного тона, но с великим трудом.
- Так вот, послушный своим природным инстинктам Артур встречается с женскими особями, которым хватает сообразительности восхищаться его интеллектом в частности и персоной в целом. Но увы! Все благие намерения после пары недель разбиваются вдребезги, столкнувшись с беззаветной любовью к химии нашего ученого мужа.
- Зачем он вообще с ними встречается, если любовь к химии всегда побеждает? - спросила я.
- Ты, я смотрю, ушами хлопала, пока я в изысканнейших выражениях просвещала тебя насчет цыпочек, - сердито сказала Карина и помахала рукой у меня перед носом. - Он же все-таки мужик. Парень. Юноша. Молодой человек. Так доступно объяснила?
- Перестань, - оборвал ее Паша и повернулся ко мне. - Мужское самолюбие и всякое такое. Поэтому он и цепляет этих несчастных, которые рано или поздно, но чаще рано, остаются у разбитого корыта. А ведь он обаятельный, подлец, когда хочет. Вот они и липнут к нему, как...
- Цыпочки? - невинно докончила я, вызвав одобрение со стороны Карины.
- А ты сечешь фишку! - заключила она с удовлетворением и похлопала меня по спине.
- У Артурчика сердце, как у Железного Дровосека, - сказала нараспев Алина и, к моему удивлению, подмигнула мне.
- Но ведь Железный Дровосек был добрый и...как это...чувствительный, разве нет? - произнес Виталик, недоуменно посмотрев на свою подругу.
- Вот именно, мой хороший, - ласково пропела Алина и, взяв Виталика под руку, двинулась в самую гущу толпы.
Когда поздно вечером мы с Пашей медленно шли по направлению к моему дому, я без конца облизывала липкие от сахарной ваты пальцы и губы.
- Давай лучше я, - пошутил Паша и потянулся к моим губам, но я проворно выставила вперед пятерню и поинтересовалась:
- Как насчет ручки?
- Предлагаешь мне свою руку?
- Только поцеловать.
- Какая ты мелочная.
- Угу.
Паша засмеялся и обнял меня.
Со всех сторон нас окружили дома, вглядывающиеся в наступающую ночь освещенными окнами. Всегда любила гулять вечером и смотреть на эти окна. Свет разных оттенков струился из-под неприкрытых штор и занавесок. Там, за этими шторами, прятались чужие жизни, похожие или совсем непохожие на мою. Там люди радовались, грустили, ругались, мирились - за прозрачным оконным стеклом прятались целые миры, которые были от меня на расстоянии миллиона световых лет.
Иногда я размышляла - как нелепо, что в мире есть люди, которые чувствуют себя одинокими настолько, что предпочитают покончить с собой, только бы избавиться от этого удушающего одиночества. Как нелепо, что в мире, где так много людей, одинокий человек не может дотянуться до другого человека. Не может, потому что тот, другой, прячется за пластиковым стеклопакетом, куда не проникает ни слово, ни взгляд, молящий о помощи. Папа говорит, что все люди - эгоисты и это так же нормально, как то, что мы не можем дышать ушами или имеем две руки и две ноги.
Я поделилась своими мыслями с Пашей, и он, смеясь, сказал:
- За каждым окном ежедневно разыгрывается ни один спектакль, но все они, как правило, довольно скучны и посредственны. Нет размаха, - покровительственным тоном заключил он. - Окна - это не романтично.
- А что романтично? - спросила я, немного раздосадованная тем, что его не впечатлила моя «оконная теория».