Очень общительный и разговорчивый, Паша смог расшевелить меня настолько, что я радостно сообщила о недавнем переезде, об общеобразовательной школе №4, которую буду посещать, и о том, как мне грустно и одиноко среди половины миллиона незнакомых людей, проживающих в Городе. Паша сказал, что рад стать моим первым знакомым. Он оказался моим ровесником и - что бы вы думали? - учился в той же школе, только в параллельном классе. Мы подивились такому совпадению, Паша объявил, что это «знак судьбы» и пригласил меня на следующий день пожаловать к нему на спектакль.
- У нас в Доме Культуры театральная студия, мы летом представления для детишек делаем. Приходи, с друзьями моими тебя познакомлю.
- Ну, я не знаю, может быть...
- Никаких может быть! Приходи точно. Как ты не понимаешь, это же судьба в мохнатом лице Чарли нас свела в этом захудалом парке! Не придешь, просрочишь ее кредит доверия.
Посадив меня в автобус, Паша помахал на прощание и растворился с Чарли в толпе.
Мои мысли были так заняты этими двумя, что я даже не заметила возникшего передо мной кондуктора. Спохватившись, разыскала в кармане мелочь и получила взамен билет. «Неужели счастливый?» - подумала я, но, приглядевшись, поняла, что самый обыкновенный. Наверно, Судьба много кредитов сразу не выдает.
ГЛАВА 2
О странном чаепитии и больших надеждах
После фееричного знакомства с Чарли и Пашей, я рассчитывала провести остаток дня спокойно, размышляя над его предложением, взвешивая «за» и «против», набираясь смелости, чтобы решиться, а, решившись, наконец, пару часов перебирать наряды, чтобы выбрать самый подходящий случаю. Может быть, я предавала ситуации слишком большое значение, но уличные знакомства с симпатичными парнями в моей жизни были так же редки, как полосатые медведи на Северном полюсе.
В общем, я летела к дому со своим тяжеленным пакетом и взволнованным сердцем, предвкушающим «что-то такое». Но в результате предвкушения пришлось на отложить на неопределенное время.
Вставив ключ в замочную скважину, я поняла вдруг, что дверь не заперта. Более того, она закрыта на задвижку изнутри. В квартире кто-то был. Мысль о родителях натолкнулась на показания наручных часов. Для возвращения домой с работы было рановато. Неужели бабушка?..
- А я тут решила скрасить твое одиночество. Думала, ты сидишь, одна, как обычно, и читаешь свои книжки вместо того, чтобы идти и воплощать, -этими словами встретила меня бабушка на пороге. «Воплощать» - было ее любимое словечко. Она могла вставить его в самую безобидную фразу от «воплоти-ка мне омлет с помидорами» до «воплотите мне, пожалуйста, хозяйственное мыло и какой-нибудь дешевый отбеливатель».
Видеть бабушку в нашей квартире было довольно необычно. Я привыкла, что все встречи проходили на «ее территории». Ехать к нам в гости для нее раньше было далеко, поэтому действовал принцип «лучше вы к нам, чем мы к вам». Но теперь ситуация изменилась, и вуаля! - вот она, моя бабушка, сидит и пьет на нашей кухне черный чай (как она умудрилась отыскать заварку, ума не приложу).
- Разувайся давай, чайник только вскипел. Света! Чайник! - громко крикнула бабушка и взмахнула прихваткой.
Света. Ну конечно.
Бабушка со Светой везде ходили парой. Хотя мне следовало ее называть тетя Света, ей ведь уже было около тридцати. Почти в два раза старше меня - необходимо проявлять уважение. Но я не могла называть ее тетей, потому что не питала к ней особого уважения и вообще никакая она мне была ни тетя. Я даже не уверена, кем Света приходилась бабушке. Из путанного маминого рассказа я уяснила, что она была или многоюродной бабушкиной племянницей, или столько же многоюродной внучкой.
Она свалилась на наши головы два года назад. Когда-то давно бабушка неплохо общалась со Светиной мамой, они вели переписку. Два года назад Светиной мамы не стало, и Света за неимением других более близких родственников или по другой причине, собрала вещи, села на поезд и очутилась на пороге бабушкиной квартиры с чемоданом и словами: «Здравствуйте! Мы не знакомы, но я хотела бы жить с Вами». Бабушка, конечно, сначала опешила и разразилась громами в ответ на «вопиющую наглость невоспитанной девицы», но потом, разобравшись в ситуации, поняла, почему Света решила переехать к ней и что, в общем-то, слова «вопиющая наглость» Свете никак не подходят. Наглости, самоуверенности, желания бесцеремонно влезать в чужую жизнь в Свете не было ни на грош, хотя с первого взгляда создавалось другое впечатление.
В свои тридцать лет Света (никто из нас не называл ее Светлана или по отчеству) оставалась совершенным дитем, не приспособленным к взрослой жизни и не имеющим понятия об ответственности и самостоятельности. Подозреваю, что неожиданный приезд к бабушке явился единственным сознательным решением, которое Света приняла в своей жизни. Она парила на волнах бытия, как мотылек, стремясь к открытому огню, поэтому кому-нибудь просто необходимо было взять на себя роль «опахала» и отгонять ее от источника опасности. Эту функцию и приняла на себя бабушка.