Тут Элиза расстегнула застежку ожерелья и протянула его капитану:
– Такая плата вас устроит?
Какое-то время он молча рассматривал фамильный герб Монтгомери. Наконец, нахмурившись, проговорил:
– Я не желаю принимать вещи с этим проклятым фамильным знаком.
Элиза выхватила из его руки вилку и, воспользовавшись зубцами, отсоединила звено с гербом от остальной цепочки. Затем восстановила цепочку и положила ее рядом с тарелкой капитана. Себе же оставила лишь один золотой диск.
– Вот, возьмите. На это вы можете купить провизию для всей вашей команды.
Взяв украшение, Жан Люк повертел его в руках, и бриллианты заиграли разноцветными огнями.
– Стоимость этой вещи зависит от обстоятельств, мадемуазель. Поскольку в данный момент на корабле припасов вполне достаточно, она не имеет для нас особой ценности. В отличие от вас. Хотя камешки хороши. – Положив ожерелье, он заявил: – Это будет плата за ваш ужин, но не более.
– Только за ужин?! – Элиза в изумлении уставилась на капитана.
– Возможно, вы еще что-нибудь найдете.
– Но у меня больше ничего нет! – воскликнула девушка.
Он усмехнулся и проговорил:
– Я бы так не сказал, мадемуазель. – Отодвинув от себя тарелку, капитан добавил: – Я уже сыт, но здесь, как видите, еще кое-что осталось.
Элиза взглянула на тарелку. Он предлагал ей остатки – как собаке! Неужели она может смириться с этим оскорблением? Элиза несколько секунд колебалась, затем, тяжко вздохнув, потянулась к вилке. Когда капитан встал, она заняла его место и, забыв о гордости, принялась поглощать то, что осталось на тарелке.
Как ни странно, но Жан Люк, внимательно наблюдавший за ней, не стал насмехаться. Когда же она доела остатки завтрака, он спросил:
– Вам ведь никогда не приходилось голодать?
Элиза взглянула на него с удивлением.
– Нет, не приходилось. И я считаю, что это не так уж плохо.
Капитан едва заметно нахмурился и пробормотал:
– Да, разумеется. Вы, конечно же, не знаете, что значит страдать от голода.
Элиза внимательно посмотрела на капитана. «Неужели это угроза? – подумала она. – Может, он решил подчинить меня своей воле, заставив голодать?»
Отодвинув пустую тарелку, она проговорила:
– Это невыносимо, капитан.
покачал головой и едва заметно улыбнулся.
– Вы просто наивная девочка, мадемуазель Монтгомери. Возможно, когда-нибудь я просвещу вас.
Тут капитан подошел к своему сундучку и вытащил свежую рубашку.
– Куда мы направляемся? – спросила Элиза.
Теперь, утолив голод, она снова вспомнила об обещании Филомены и об Уильяме. Она даже не исключала возможность побега.
Жан Люк взглянул на нее через плечо и с усмешкой проговорил:
– Туда, где нет места для леди. «Опять угроза?» – подумала девушка.
– А это далеко?
– Да, далеко. Я хочу как можно быстрее покинуть эти воды, чтобы оказаться подальше от ваших родственников, мадемуазель.
Она кивнула – ее тоже это устраивало.
Они плыли вдоль побережья, причем было очевидно, что капитан направляется на юг, возможно – к островам. «Что ж, там будет гораздо теплее, чем в Новой Англии, – подумала Элиза; она помнила, что ужасно замерзла прошедшей ночью. – К тому же мне не придется долго ждать… Филомена расскажет о том, что произошло на «Мэджисти», и ее родственники заплатят выкуп». Элиза представила, как Уильям встретит ее. Конечно же, он будет гордиться ею.
– Вас что-то позабавило, принцесса?
Девушка вздрогнула от неожиданности. Оказалось, Что она, размечтавшись, улыбнулась своим мыслям.
– Нет, капитан. Но вы напрасно думаете, что сумеете скрыться от моих родственников. Они в любом случае вас найдут, и вы очень пожалеете о содеянном.
Капитан нахмурился и проворчал:
– Монтгомери уже заставил меня пожалеть… о многом.
И теперь настало время отплатить ему тем же. Элиза поняла, что на сей раз ей лучше промолчать.
К вечеру, как и предсказывала Элиза, разразился шторм. Девушка весь день провела в одиночестве, но капитан все не появлялся. Чтобы хоть чем-то заняться, она принялась расхаживать из угла в угол. Затем попыталась уснуть, но безуспешно. Покинуть же каюту она не решилась, потому что не знала, как к ней отнесутся матросы. К тому же ей не хотелось раздражать капитана, а он «советовал» не подниматься на палубу.
Поначалу ее вполне устраивало одиночество, но час проходил за часом, и в какой-то момент Элиза вдруг поняла, что ждет возвращения красавца француза. «Но почему же я жду его?» – спрашивала она себя. В конце концов, Элиза решила, что ждет вовсе не капитана – просто она проголодалась, а ужин должны были принести лишь после его прихода. Да-да, конечно же, она ждала ужин, за который уже заплатила драгоценностями Филомены.
Наконец раздался стук в дверь, и в каюту вошел матрос с подносом в руках. Он тотчас же начал накрывать на стол, затем наполнил вином два больших бокала. Капитан же все это время стоял в дверном проеме и молча наблюдал за девушкой. «Как странно, – думал он, – я представлял ее совсем другой… Во всяком случае, она совершенно не похожа на ту Филомену Монтгомери, о которой мне рассказывали. Почему же эта девушка держится с таким достоинством? Ведь она – дочь Монтгомери и, следовательно, должна вести себя совсем иначе…»