Чернышев схватил с крючка пушистое махровое полотенце и накинул мне его на волосы и плечи. Начал яростно промокать меня им. Я еле держалась на ногах, и поняв это, мужчина сбавил обороты. Он сушил мои волосы, глядя мне в глаза, взгляд его то и дело опускался до губ.
— Согрелась?
— Да…
— Не ври мне! — рыкнул он, отшвыривая мокрое полотенце в сторону. — У тебя губы до сих пор синие! А ну иди сюда!
Он схватил меня в охапку и выдернул из клубящейся паром ванной комнаты. Подвел к кровати с откинутым пологом покрывала.
— Ложись!
Я легла, отвернувшись к стенке, спиной ощущая, как мужчина, расправляет одеяло и ложится рядом. Матрас прогнулся под его недюжинным весом и моё тщедушное тельце скатилось слегка прямо в его объятия.
— Снимай халат! — прорычал Руслан и сам начал сдирать его с меня под одеялом.
— Я сама! — прошептала я.
Руки Чернышева замерли, а потом отпустили меня. Руслан поднялся и отключил свет. Слегка замешкался на пару мгновений, а затем решительно нырнул под одеяло, привлекая меня к себе.
Вздрагиваю, чувствуя, что под одеялом мужчина обнажен. Абсолютно. Он снимал плавки, поэтому и замешкался тогда.
— Иди ко мне, не дрожи. — Руслан развернул меня, и вжал в свое огромное, точно отлитое из стали тело.
От него приятно пахнет. Одеколоном или гелем для душа, мужским таким свежим запахом, смешанным с его собственным, мускусным. Он крепко обнимает меня, а я не знаю куда пристроить голову и как так лечь, чтобы не касаться его груди затвердевшими сосками, потому что мне кажется, что это так… бесстыдно. Я прикрываю их руками, но Руслан отводит их и закидывает себе за спину, вжавшись в меня и мгновенно почувствовав мою предательскую грудь.
— Не ерзай! — вроде приказывает, но в голосе его столько мольбы, а я даже боюсь соприкоснуться нашими бедрами, потому что понимаю, во что это все может перейти.
Он устраивает мою голову у себя на плече и слегка царапает аккуратной бородой мой лоб.
— Прижмись ко мне! — командует он, — Вот так, еще ближе. Я согрею тебя теплом своего тела.
Мне невольно приходится обнять его широкую спину, потому что руки деть некуда. Он такой огромный и мощный, его грудь часто вздымается, словно ему не хватает воздуха. Какое-то время мы просто лежим близко, непозволительно близко, в полной тишине и темноте. С Владом я никогда не была так долго в тесном телесном контакте. Он был слишком порывист, бешен и ему быстро все надоедало. Руслан же старался предоставить мне наивысший комфорт, так расположить меня, чтобы было удобно заснуть. Но сон не шел. Сердце все еще оглушительно ухало в груди, и я боялась, что от Руслана это не скроется.
— Ты волнуешься? — вдруг разрезал тишину его хриплый голос. — Или боишься? Я не трону тебя сегодня. И не сделаю ничего плохого.
Сегодня? Только сегодня? Издевательства продолжатся завтра?
— Нет, всё хорошо. — тихо отвечаю ему, потому что боюсь не отвечать.
— Тогда почему твое сердце так быстро стучит? — спрашивает он, а у меня в груди все холодеет. Неужели догадался? Тогда мне несдобровать!
— У меня… — что же придумать? — У меня просто пульс учащен… всегда!
И замерла, в ожидании реакции мужчины. Но ответа не последовало. Видимо это убедило его. Какое-то время мы все еще лежали без движения, за тем его рука, обнимавшая меня за спину, начала невзначай поглаживать кожу. Сначала едва касаясь, легкими движениями. Потом движения стали более ощутимыми и настойчивыми. Мы оба напряглись. Его губы отыскали мои в темноте. Рука легла на затылок и притянула меня еще ближе к нему. Я заметалась, задергалась в его объятиях. Не хотела этого. Не была к этому готова. Только не так. Не в этой постели, не с ЕГО братом!
— Не отказывай мне Лера, не противься! Ты — моя! Ты принадлежишь теперь мне! И только мне решать, когда приласкать тебя, а когда выкинуть за ненадобностью!
— Да в чем я виновата перед тобой?!
— Из-за тебя погиб мой брат, и ты мне должна теперь!
— Не я его убила, Руслан!
— Не ты, но твой муж! Или Марат был милее тебе, чем я? Почему с ним твои глаза светились, а со мной ты обороняешься, не пускаешь, зажимаешь?
— Твой брат был нежен ко мне! Он не делал со мной ничего такого, чего бы мне не хотелось! Он не запирал меня в темной ледяной оранжерее! Не разбивал мои вещи! Марат был чудесным мужчиной и я… — тут на моих глазах выступили слезы, — и я скучаю по нему!