- Когда это потребуется, я заключу союз с Возрождённым Драконом, - холодно произнесла Илэйн. - Андор - не завоёванная провинция, ни для него, ни для кого другого. - Не без труда Илэйн заставила свои руки неподвижно лежать на подлокотниках. Свет, то, что она убедила и айильцев, и салдэйцев уйти из города, стало самым большим её достижением, это было необходимо, даже несмотря на последовавшую за их уходом вспышку беспорядков. - В любом случае, мастер Таим, не вам указывать, что мне делать. Если Ранд выскажет свои возражения, с ним я и буду иметь дело! - Таим поднял бровь, и подобие улыбки вновь скривило его губы; на этот раз, похоже, более чем на мгновение.
Чтоб мне сгореть, подумала Илэйн, негодуя на саму себя, я не должна называть Ранда по имени! Таим, ясное дело, отчетливо представляет, как она будет иметь дело с проклятущим Возрождённым Драконом. Худшее же из всего этого то, что если ей представится возможность затащить Ранда в постель, то она это сделает. Не чтобы иметь с ним дело, а потому что ей этого хочется. Интересно, что за подарок он ей послал?
Гнев ожесточил её голос. Гнев на Таима, разговаривавшего с ней в таком тоне, на Ранда, столь долго остававшегося вдали, на себя, вновь покрасневшую, - что за глупые мысли о подарках!
- Вы отгородили стеной четыре мили андорской земли. - Свет, это же более чем наполовину превосходит Внутренний Город! - А с чьего позволения, мастер Таим? Только не говорите, что Возрождённого Дракона. У него нет никакого права давать здесь разрешения на что бы то ни было. - Стоящая сбоку Дайлин пошевелилась. Права-то нет, но достаточно силы, чтобы это компенсировать. Илэйн сосредоточилась на Таиме. - Вы не позволили гвардейцам Королевы проникнуть за стену. - Впрочем, до её возвращения они и не пытались. - Закон Андора распространяется на весь Андор, мастер Таим, правосудие едино и для лорда, и для фермера - и для Аша'мана. Я не буду утверждать, что могу силой проложить дорогу внутрь. - Его рот начал было вновь кривится в подобии улыбки. - Не буду ронять собственное достоинство. Но я обещаю, что покуда гвардейцам запрещено входить в ваши ворота, сквозь них не пройдет и ни единой картофелины. Как мне известно, вы способны Перемещаться. Что ж, предоставьте своим Аша'манам такое времяпровождение: Перемещаться для того, чтобы купить продукты. - Подобие улыбки увяло в бледную гримасу, сапоги пару раз шаркнули по полу.
Впрочем, замешательство длилось лишь мгновение. Разведя руками, он невозмутимо ответил:
- Еда - не слишком большая проблема. И, как вы заметили, мои люди могут Перемещаться. Куда угодно - туда, куда я прикажу. Сомневаюсь, что вы смогли бы воспрепятствовать мне покупать что бы то ни было уже в десяти милях от Кэймлина, но если даже и так, это не доставило бы мне больших хлопот. Тем не менее, я готов дозволить вам визиты в Чёрную Башню в любой момент, когда вы только попросите. Конечно, контролируемые визиты, с обязательным сопровождением. Обучение у нас суровое, люди гибнут почти каждый день. Я не хочу допустить несчастных случаев.
Он был весьма точен в том, насколько далеко от Кэймлина простиралась её власть. Это раздражало, но не более того. Стоило ли расценивать его заявления о "Перемещении, куда он прикажет" и "несчастных случаях" как скрытую угрозу? Конечно, нет. Волна ярости нахлынула на неё, когда она осознала, благодаря кому она уверена в том, что Таим не стал бы ей угрожать. Она не станет прятаться за спиной Ранда ал'Тора! Контролируемые визиты? Когда она попросит? Да его надо испепелить на месте!
Внезапно она осмыслила, что приходит к ней сквозь узы от Бергитте: гнев, отголосок её собственного, сливающийся с гневом Бергитте, отражающийся затем обратно к ней и вновь откатывающийся к Бергитте, - гнев, питающий сам себя, растущий и полнящийся. Илэйн чувствовала, как подрагивает рука лучницы, - та, в которой притаился нож, готовая к броску. В себе же она ощущала такую ярость, что ещё немного, и она бы упустила саидар. Или оказалась бы сметенной ею.
Могучим усилием воли она подавила гнев, обернув его в некоторое подобие спокойствия. Весьма грубое подобие. Глотнув вина, она постаралась придать своему голосу прежнюю невозмутимость.