Золотые волосы Талене слиплись от пота, до такой степени пропитавшего надетое на ней бельё, что оно прилипло к телу. Остальная её одежда беспорядочной кучей была свалена в углу. Её закрытые веки трепетали, с уст непрекращающимся потоком срывались придушённые стоны и хныканье, перемежающиеся мольбами. Сине почувствовала себя больной, но не смогла отвести взгляда. Ведь Талене - её подруга. Была подругой.
Вопреки своему названию, тер'ангриал выглядел нисколько не похожим на кресло - просто большой прямоугольный блок из похожего на серый мрамор материала. Из чего он сделан на самом деле не знал никто, но по твёрдости материал этот не уступал стали, везде, кроме искривлённого верха. Статная Зелёная, казалось, частично исчезала в нём, и, как бы ни извивалась, каким-то образом всё время оставалась внутри. Потоки, направляемые Дозин, втекали в единственный разрыв в Кресле - прямоугольную дыру размером с ладонь в одной из его сторон, окружённую крошечными выбоинами, расположенными на неравном расстоянии друг от друга. Преступников, пойманных в Тар Валоне, приводили сюда для испытания Креслом Раскаяния, заставляющим осознавать последствия их собственных злодеяний. После освобождения они неизменно исчезали с острова. В Тар Валоне преступлений почти что и не бывало. Сине ощутила слабый интерес к тому, как использовали это Кресло в Эпоху Легенд.
- Что она... видит? - против её воли вопрос прозвучал шёпотом. Талене не просто видит, для неё всё происходящее - реально. Благодарение Свету за то, что у неё нет Стража, хотя для Зелёной это и почти немыслимо. Она поднялась до звания Восседающей, так и не испытав необходимости связать себя узами с кем бы то ни было. В свете происходящего, на ум приходили разные причины.
- Она вся в крови, а Троллоки стегают её, - хрипло ответила Дозин. В её голосе послышался акцент родного Кайриэна, что редко случалось с ней в обычное время. - Когда они закончат... она видит котёл Троллоков, кипящий на огне, и Мурдраала, смотрящего на неё. Значит должна понимать, что её ожидает. Пусть я сгорю, если она сейчас не сломается... - Дозин раздражённо смахнула испарину со лба и постаралась выровнять дыхание. - Довольно меня под локти подталкивать. Много времени прошло с тех пор, как я делала это в последний раз.
- Три раза, - пробормотала Юкири. - Три, когда даже самый крепкий и выносливый сломается под тяжестью собственной вины после второго! А что, если она невиновна? Свет, да это же всё равно, что украсть овцу из-под носа у пастуха! - Даже дрожа, она ухитрялась выглядеть по-королевски, но речь её как всегда звучала так, будто она только вчера покинула свою деревню. Свирепо оглядев остальных, она раздражённо продолжала: - Закон запрещает испытывать в Кресле тех, кто получил шаль. Да ведь всех нас низложат! А если вышвырнуть нас из Совета покажется им недостаточным наказанием, то мы, вероятно, будем изгнаны. А перед этим нас высекут, чтобы чай не показался слишком сладким! Сожги меня Свет, но если мы ошибаемся, то все можем быть усмирены!
Сине вздрогнула. Последнего они смогут избежать, если подозрения их будут доказаны. Нет, не подозрения - убеждённость. Они должны быть правы! Но даже если это и так, насчёт остального Юкири не ошибается. Закон Башни редко делал скидку на необходимость или некую предполагаемую благую цель. Однако если они не ошибаются, никакая цена не покажется черезмерной. Свет, пусть они будут правы!
- Ты что, ослепла и оглохла? - вопросила Певара, наставив на Юкири Клятвенный Жезл. - Она отказалась повторно дать клятву не произносить ни слова лжи, после того как все мы это сделали, а это явно больше, чем просто глупая гордость Зелёных Айя. И когда я отсекла её, она набросилась на меня с ножом! Это что, по-твоему, крик невиновности? Так? Что бы она ни знала, мы ведь хотели только поговорить с ней, и пусть бы у нас хоть языки отсохли! С какой стати ей было ожидать большего?
- Что ж, спасибо вам обеим, - сухо произнесла Саэрин, - за констатацию очевидного. Юкири, для нас уже слишком поздно поворачивать назад, так что остаётся лишь идти до конца. А на твоём месте, Певара, я бы не стала кричать на одну из четырёх женщин во всей Башне, про которых я знаю, что только им и могу доверять.
Юкири покраснела и принялась поправлять свою шаль, а Певара выглядела слегка смущённой. Но только слегка. Все они могли быть Восседающими, но Саэрин более чем определённо взяла на себя главенствующую роль. Сине пока так и не поняла, как к этому относится. Всего лишь несколько часов назад по пути опасного поиска они с Певарой шли в одиночестве, и все решения, которые им приходилось принимать, они, будучи старыми подругами, принимали вместе, но теперь они приобрели попутчиц. Следовало бы быть благодарными за это. Однако они находились не в Зале Совета, и переносить в эту комнату его традиции не могли. Слишком сложна была иерархия подчинения в Башне, и столько тонкостей следовало бы учесть, чтобы определить, кто кому должен повиноваться. Если смотреть фактам в лицо, то Саэрин и в послушницах, и в Принятых провела в два раза больше времени, чем большинство из них, однако сорок лет в кресле Восседающей, больше, чем у любой другой в Совете, придавали ей огромный вес. Для Сине было бы большой удачей, спроси Саэрин её мнения, не говоря уже о совете, прежде чем принять решение за всех. Глупо конечно, однако это не давало покоя, подобно вонзившейся в ногу колючке.