– Только не думай, что заставишь меня тащить их всю дорогу, – пробурчала Мин. – На конюшне подручные и то лучше притворяются. Еще упасть бы придумал.
– Не в этот раз.
Направляя Силу, Ранд готов был к тому, что случилось сейчас; он мог отчасти сдерживать приступы. Обычно. В большинстве случаев. Но это нечто новое – головокружение без обращения к саидин. Или он просто слишком быстро повернулся? А может, свиньи и впрямь летают. Он пристроил кожаную суму на другое плечо. Люди на конюшенном дворе по-прежнему были заняты. Они – созидали.
– Мин...
Девушка немедленно нахмурила брови. Она молча надела красные перчатки для верховой езды и принялась постукивать ногой по полу. Опасный признак у женщины, особенно у той, которая носит ножи.
– Мы уже все выяснили, Ранд растреклятый Возрожденный Дракон ал’Тор! Меня ты не оставишь, и не думай!
– Да мне и в голову такое не приходило, – соврал Ранд. Он был слишком слаб; он не сумеет сейчас сказать нужные слова, не сможет заставить ее остаться. Слишком слаб, с горечью подумал он, и из-за моей слабости она может погибнуть, да испепелит меня Свет!
И испепелит, негромко пообещал Льюс Тэрин.
– Я просто подумал, лучше тебе знать, что мы делаем и что собираемся сделать, – продолжал Ранд. – По-моему, я был не очень-то откровенен.
Собравшись с силами, он ухватил саидин. Комната закружилась перед глазами, и Ранд оказался верхом на лавине огня, льда и мерзости, от которой к горлу подкатила тошнота. Тем не менее он умудрился устоять и даже не пошатнулся. С превеликим трудом. Он еще сумел как-то сплести потоки, открыв переходные врата на заснеженную поляну, где к низко нависшему суку дуба были привязаны две оседланные лошади.
Увидев животных на месте, Ранд обрадовался. Поляна находилась в стороне от дороги, но ныне развелось немало бродяг, отвернувшихся от семей, бросивших фермы, оставивших торговлю и ремесло, ибо Дракон Возрожденный порвал все узы и сломал все скрепы. Так гласили Пророчества. С другой стороны, немалое число пустившихся в скитания мужчин и женщин, сбивших ноги, а теперь еще и полузамерзших, уже устало от поисков, ибо они и сами не ведали, чего ищут. И наверняка первый же человек, который обнаружил бы оставленных без присмотра невзрачных лошадей, увел бы их с собой. У Ранда хватало при себе золота на покупку других лошадей, но вряд ли Мин пришла бы в восторг от часовой прогулки по снегу до ближайшей деревни, где они оставили вьючных животных.
Поспешно выйдя на поляну и притворившись, что споткнулся, ступив с ровного пола в снег по колено глубиной, Ранд отпустил Силу сразу, как только Мин вслед за ним прошла через врата. Они находились в пятистах милях от Кайриэна и много ближе к Тар Валону. Когда врата закрылись, Аланна в голове Ранда исчезла.
– Откровенен? – с сомнением произнесла Мин. Ранд надеялся, что сомневается она в его мотивах или еще в чем, только не в его правдивости. Ощущение дурноты и головокружения постепенно оставляло его. – Ты был открыт, как мидия, Ранд, но я-то не слепая. Сначала мы Переместились в Руидин, где ты задавал уйму вопросов про какое-то место под названием Шара – любой бы решил, что ты надумал туда отправиться, – слегка нахмурившись, девушка покачала головой и принялась приторачивать котомку к седлу своего бурого мерина. Она кряхтела от усилий; вторая котомка с книгами лежала в снегу, ожидая своей очереди. – Никогда не думала, что Айильская Пустыня такая... Тот город больше Тар Валона, хоть и наполовинуразрушен. А фонтаны, а озеро... Я даже дальнего берега не разглядела. Мне казалось, в Пустыне вообще воды нет. И там было так холодно! А я-то считала, что в Пустыне жарко!
– Летом ты днем жаришься как на сковородке, но ночью все равно мерзнешь, – Ранд почувствовал себя лучше и, шагнув к мышастой лошади, начал пристраивать свою ношу. Ненамного лучше. Но время не ждет. – Раз ты и так уже все поняла, скажи, что я еще делал кроме того, что вопросы задавал?
– То же самое, что и в Тире прошлым вечером. Стремился, чтобы все кошки и дрозды узнали, что ты там был. В Тире ты расспрашивал о Чачине. Стараешься запутать всех, кто попытается понять, где ты и куда собираешься. – Вторую котомку с книгами она пристроила позади седла, по другую сторону от первой, а потом распутала поводья и забралась на лошадь. – Ну, разве я слепая?
– У тебя глаза как у орла. – Он надеялся, что все это заметят и его преследователи. Или те, кто их направляет. Незачем им гоняться Свет знает где. – Мне нужно оставить побольше ложных следов.
– Так зачем терять время? Я знаю, у тебя есть какой-то план, и он имеет какое-то отношение к тому, что лежит в той кожаной суме. Там са’ангриал, да? И я понимаю, как это важно. И чего ты так удивляешься? Ты с этой торбы глаз не сводишь. Почему бы не взяться за дело сразу? Что ты задумал? Зачем нужно оставлять ложные следы? Среди которых, конечно, есть и настоящий. Сам же говорил, что хочешь напасть на них, когда они меньше всего ожидают. А это у тебя вряд ли получится, если только они не последуют туда, куда ты их заманишь.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты и не начинала читать книги Герида Фила, – угрюмо пробурчал Ранд, влезая в седло мышастого. Голова кружилась самую малость. – Слишком многое разгадала. И как я теперь хоть что-то сохраню от тебя в тайне?
– А никак и никогда, шерстеголовый, – засмеялась Мин, а потом, противореча самой себе, спросила: – А какой у тебя план? Ну, если не считать убийства Дашивы и остальных. У меня есть право знать, раз я отправилась с тобой. – Как будто не она настояла на том, чтобы отправиться с ним.
– Я хочу очистить мужскую половину Источника, – бесстрастным голосом ответил Ранд. Важное заявление. Великий замысел, куда как великий. Многие назвали бы его грандиозным. Но, судя по реакции Мин, он предложил ей съездить на послеобеденную прогулку. Она просто смотрела на него, опершись ладонями о луку седла в ожидании продолжения. – Не знаю, сколько времени займет очищение. И когда я начну, думаю, вокруг меня на тысячу миль все, кто способен направлять Силу, поймут, что что-то происходит. Прерваться я, пожалуй, не смогу, если туда вдруг явятся, заинтересовавшись, Дашива и компания или какой Отрекшийся. С Отрекшимся я вряд ли что сумею поделать, но с остальными, если повезет, вскоре покончу. – Возможно, в том, что он – та’верен, и есть небольшое преимущество, которое ему так отчаянно нужно.
– Если положишься на везение, то и Корлан Дашива, и Отрекшийся сделают из тебя отбивную и слопают с потрохами на завтрак, – сказала Мин, разворачивая лошадь. – Может, я придумаю что получше. Поехали. В гостинице тепло, в очаге огонь горит. Надеюсь, перед отъездом мы съедим чего-нибудь горячего.
Ранд недоверчиво проводил ее взглядом. Пять отступников-Аша’манов, не говоря уж об Отрекшихся, тревожат ее как будто меньше, чем разболевшийся зуб. Ударом каблуков Ранд послал мышастого вперед. Тот, разбрасывая снег, нагнал бурого, и дальше Ранд ехал рядом с Мин молча. У него еще оставались от нее секреты, например, дурнота, накатывавшая, когда он направлял Силу. Вот истинная причина, почему он должен сначала разделаться с Дашивой и остальными. Это даст ему время преодолеть тошноту. Если удастся. В противном случае Ранд не был уверен, что от двух тер’ангриалов, лежавших в суме позади седла, будет хоть какой-то прок.
Глава 1
ПОКИНУТЬ ПРОРОКА
Вращается Колесо Времени, Эпохи приходят и уходят, оставляя воспоминания, которые становятся легендами. Легенды стираются, превращаясь в мифы, и даже миф оказывается давно забытым, когда Эпоха, породившая его, приходит вновь. В одну Эпоху, некоторыми называемую Третьей, Эпоху, которая еще грядет, Эпоху, давно минувшую, над Океаном Арит поднялся ветер. Ветер тот не был началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Но он стал началом.
На восток дул ветер над холодными, серо-зелеными океанскими валами, в сторону Тарабона, куда направлялись корабли и, бросив якоря на протяжении нескольких миль вдоль низкого берега, ждали своей очереди войти в гавань Танчико для разгрузки. Еще больше кораблей, больших и малых, теснилось в огромной гавани, баржи сновали туда-сюда, перевозя на берег людей и грузы, – поскольку уже не оставалось места у городских доков. Жители Танчико, и без того напуганные падением столицы перед их новыми повелителями – с их чудными обычаями, странными животными, женщинами на привязи, способными направлять Силу, – пришли в еще больший ужас, когда прибыл флот, поражавший своим числом. И все эти корабли доставили не только солдат, но и остроглазых купцов, ремесленников с их инструментами, целые семейства с фургонами, нагруженными сельскохозяйственной утварью и неведомыми растениями. И хотя блюли закон новые король и панарх, которые, впрочем, присягнули какой-то Императрице за семью морями, и хотя шончанская знать заняла множество дворцов и требовала куда большего повиновения, чем любой тарабонский лорд или леди, для большинства народа жизнь изменилась мало, разве что к лучшему. С простым людом шончанские Высокородные дела почти не имели, а со странными обычаями вполне можно смириться и привыкнуть к ним. Анархия, терзавшая и раздиравшая страну, ушла в прошлое, а вместе с ней канул в воспоминания и голод. Мятежники, разбойники, Принявшие Дракона, которые наводнили край, были либо истреблены, либо схвачены, а избежавшие подобной участи были оттеснены на Равнину Алмот, и торговля вновь ожила. Заполонившие городские улицы орды голодных беженцев вернулись в свои деревни, на свои фермы. И новоприбывших в Танчико было ровно столько, сколько мог без труда прокормить город. Несмотря на глубокие снега, солдаты и купцы, ремесленники и земледельцы тысячами и десятками тысяч растекались из столицы по всему Тарабону, но ледяной ветер, хлестнувший по Танчико, утихомирил город, и после бед первых дней большинство смирилось со своей участью.