Небо на востоке начинало зеленеть. Из лагеря потянуло гарью — внизу, в укромных местах, торопливо разводили костры. Уходящая ночь еще скрывала дымы, а северный ветер сносил их к реке, не забывая при этом пробирать до костей и без того дрожащих людей. Генералов трясло так же, как солдат, а явившийся к командующему последним Фажетти чихал не хуже батарей генерала Эрмали, на что не преминул указать Айхенвальд. Бергер казался отдохнувшим и довольным. Единственный из всех, считая маршала.
— Господа, — раздавшийся наконец голос Савиньяка был хриплым то ли со сна, то ли от начинавшейся простуды, — солдаты просто устали или уже разозлились?
— Боюсь, второе, — прохрипел Фажетти. Этот был простужен без всякого «то ли».
— В таком случае, — отчеканил маршал, — вам надлежит объяснить по полкам: все трудности и неудобства сегодня закончатся. Победой. Иначе зачем было лезть в этот ледник? После боя люди смогут как следует отдохнуть, но сперва придется вырвать перья уродам, из-за которых мы здесь мерзнем. Пусть все до последней клячи уразумеют — во всем виноват Фридрих. Не будь его, крутили бы мы сейчас усы в Надоре.
Айхенвальд удовлетворенно кивнул, Бэзил хихикнул, Фажетти чихнул и выругался. Хейл-старший с сомнением пожевал губами, но спорить не стал. Он не имел обыкновения оспаривать неизбежное. Промолчали и Хеллинген с Эрмали. Проэмперадор поежился и глянул вверх. Звезды бледнели на глазах — весна еще не грела, но уже светила.
— Выступаем ровно через час. — Савиньяк родился на юге, но в Бергмарк он был бы вполне уместен. — О диспозиции. Ночью вернулась разведка. Реддингу удалось наконец оценить численность дриксов и порядок марша. Больше сомнений нет, это Фридрих собственной персоной. Разъезды видели его штандарт, его гвардейцев и его самого.
Конь у принца и в самом деле вороной. Кроме коня и эйнрехтских подхалимов при высочестве тысяч тридцать пять или чуть больше, в том числе тысяч восемь конницы. Дриксы и гаунау идут вперемешку. Штандартов, известных по Бергмарк, замечено не было, так что перевалы Хайнрих не оголил. Видимо, зятю достались полки, набранные в помощь Дриксен, но недооценивать «медведей» я бы поостерегся, там паче мы не знаем, кто их ведет и до какой степени они подчинены Фридриху. Главное, полковые обозы — все! — сведены в один и присоединены к общему.
Все имущество вместе с армейской артиллерией тащится в хвосте, потому что принц спешит. Кавалерия частично идет перед обозом, частично — в авангарде. Если судить по только что замеченным дозорам, Фридрих поднял армию даже раньше нас. К Ор-Гаролис дриксы намерены добраться где-то к полудню, но тут они ошибаются. Мы атакуем их гораздо раньше.
…Зеленеющее небо, дым, черные иззубренные горы, песок в воспаленных глазах и озноб. Бой будет сегодня. Первый настоящий бой Чарльза Давенпорта, но нет ни страха, ни возбуждения. Холод, раздражение, усталость, разве с этим идут в атаку, хотя какая атака у офицера для особых поручений? «Маршал Ли бросает в бой себя, когда не остается резервов», — шутил Бэзил, только что считать резервами? Вайспферта? Реддинга с его «закатными кошками»? Штабной отряд?
— Господин маршал, — подал голос Эрмали, — я хотел бы получить более развернутый и подробный приказ.
— Как и я, — поддержал артиллериста Лейдлор.
— Почебу дадо атаковать дебедледдо? — Фажетти никогда не боялся возражать, а гонка и простуда не отбили у рафианца охоты думать собственной головой. — Разве де разубдей выждать, пока противдик де устроит деразбериху при переправе?
Лионель Савиньяк привычно обвел глазами пятерых генералов и двух полковников. Он всегда разглядывал подчиненных, прежде чем приказать.
— Насчет неразберихи не обольщайтесь, — таким тоном говорят во дворцах, — дриксы — люди серьезные. Будьте уверены, каждый полковой командир уже получил соответствующий приказ и знает, когда и как он будет переходить мост и где располагаться как до переправы, так и после. Но это неважно, хуже другое. Даже Фридрих не в силах внушить гаунасским конным егерям и их командирам должную глупость.