- Да. Клемент был совсем малышом.
- Клемент? - Его высокопреосвященство прищелкнул языком. - Дело прошлое, но ваш голохвостый друг имел все основания оскорбиться. Не знаю, кто сделал Агарис невыносимым для крыс и шадов, но «Истина» и «Чистота» долго играли со змеями. Правда, от безумия магнуса Клемента до нашествия прошло слишком много времени, чтобы смотреть на них как на причину и следствие.
Безумие астролога, безумие «истинников», сгоревшая ара, ушедшие крысы, лошадиные страхи… Неужели морисков вело нечто, ведомое зверям и звездам, но не людям? Не обычным людям.
- Магнус Клемент обещал помочь Альдо.
- Он много чего обещал, - поморщился Левий, - и, хуже того, делал. И не только он. Адриан сдерживал конклав, пока мог… Эсперадор хотел мира в Золотых землях. Любой ценой. Вы его не знали, но поверьте на слово - Адриан был отважным человеком. Я поставил бы рядом с ним лишь герцога Алва. Мне все чаще кажется, что у болезни обоих, как и у мужества, один и тот же источник и один и тот же предел. Жаль, я узнал Алву слишком поздно, да и собеседниками мы оказались дурными. Следовало вести себя откровенней, по крайней мере мне. Вам ведь случалось говорить с Вороном?
- Очень мало. Во сне я встречал его чаше…
- Он вас, судя по тому, что мы слышали в суде, тоже. К сожалению, это нам ничего не дает, разве что Алва сообщит вам, куда он отправился.
- Ваше высокопреосвященство, я больше не вижу снов. Никаких.
2
За окном мокли кусты, крыши и лошади, но ехать все равно хотелось, потому что не хотелось сидеть у огня. Тем более с Лизой на коленях… Или не Лизой? Марселю начинало казаться, что в каждой гостинице его подстерегает Лиза с прозрачными глазками, хорошеньким ротиком и пустой головкой. Увы, лизы напоминали о Франческе, а кролик в белом соусе и гроза за стеклами - о Котике, Валтазаре, матерьялистах и прочих глупостях, без которых смертельно скучно даже в хорошем трактире с отменным собутыльником и услужливыми девицами.
- Здесь отличные соусы, - с вызовом бросил Марсель, - и суп с клецками тоже, но никакого вдохновения! С утра не могу закончить сонет…
- Случается. - Алва отвлекся от созерцания пузырящихся луж и тоже перебрался к столу. - Когда уделяешь кому-то или чему-то слишком много времени, кто-то или что-то начинает капризничать. Потакать чужим капризам следует только для собственного удовольствия. Если его нет, надо поставить капризника на место или вышвырнуть.
Подлетел трактирщик, наполнил стаканы и отлетел. Валме уныло отхлебнул красного и едва не поправил пузо, но пузо тоже осталось в Олларии.
- Послать капризы к кошкам, - пробормотал Марсель, - усевшись у окошка, смотреть на дождь и крошки, страдая понемножку… Нет, не могу! Рокэ, я болен. Я не наслаждаюсь отличной кухней и чистыми простынями, меня тянет в дорогу, в грязь, под дождь, на войну. Что скажет батюшка?…
- Что ты слегка возмужал и тебя одолела жажда деятельности. - Алва был здоров, спокоен и почти будничен. - Научишься радоваться хорошему соусу, хорошей проделке и хорошей переделке по отдельности - и возмужаешь окончательно. Тогда граф Бертрам сможет отправиться в Закат, не опасаясь за графство и цветы.
- В астры я запущу козу, - с усилием пообещал Вал-ме. - Бакранскую. Белую и грустную. Она будет грустно жевать цветы и вспоминать горы, в которых осталось ее сердце и ее козлы, а ей достались чужое небо, невкусные астры и печаль, печаль, печаль…
- Очень распространенный случай печали, - задумчиво протянул Ворон. - Дидериховой. Коза могла бы ее избегнуть, вернувшись на родину и разгребая снег в поисках травки. И уж тем более она не стала бы грустить, доставшись волку или угодив на вертел. Жаркое бывает дурным, но не печальным.
- Я не могу послать даме сонет о козе, - возмутился Марсель. - И я не могу высушить эту весну. Ты грозишься упасть в обморок под очередным столбом и все не падаешь. Может, вообще не упадешь, а у меня собака в Олла-рии, Давенпорт - у Савиньяка, Елена - в тревоге. Где утреннее чудище, я и сам не знаю, а рэй Кальперадо, между прочим, твой порученец…
- Справедливо. - Алва поправил шейный платок и внезапно усмехнулся. - Я пришел к сходным выводам. Мне не хватает определенности, тебе - рифм и войны, значит, пора поворачивать.
- Мы могли быть на полпути к Придде, - сварливо напомнил Марсель, - там такие же столбы, а забрались едва ли не к дожам.
- Разумеется, - теперь Ворон почти смеялся, - ведь мы едем навещать знакомых дам. Сперва многих, потом - одну, я оставил ее в горах.
- А где ты их не оставил? Но разве это повод для возвращенья?
- Это не возвращенье, это просто дорога. Что за сонет у тебя не выходит?
- Твоя обитель святостью горда, - продекламировал, оживая на глазах, виконт.
Я видел: небеса над ней так ясны,
Но жизнь меня влечет светло и властно,
И пусть бегут презренные года!
Мне не заметить Первого суда Средь поединков и объятий страстных, И лишь намеком, смутным и опасным, Меня смущает память иногда.
Мечта, виденье, сон о дальнем лете… Причудливы воспоминанья эти, Как винных лоз изысканный изгиб.
Я помню парк, исполненный загадок, Где аромат цветов печально сладок…
- И все, хоть тресни. Что в этом парке еще, ума не приложу!
- Повтори последние две строчки.
- Я помню парк, исполненный загадок, - послушно повторил Марсель в предвкушении чего-то вроде скрипок Гроссфихтенбаума, - где аромат цветов печально сладок…
- Я не был там, - негромко закончил Ворон. - Нет - был… Я там погиб.
3
Катари занята с Инголсом и Карвалем. Опять занята, и опять с ними! Дженнифер Рокслей смотрела с сочувствием, но выставить из кабинета королевы зарвавшегося законника и еще более зарвавшегося коротышку придворная дама не могла.
- Вы могли бы подождать в свитской гостиной, - внезапно предложила вдова маршала Генри. - Конечно, это нарушение этикета, но ее величество не слишком строга, когда речь заходит о близких и их друзьях, а вам у нас будет удобней.
Ричард с благодарностью согласился: в Парадной приемной толпилось слишком много народа.
- Нам придется пройти мимо комнат Мевена и спуститься в Весенний садик, - объяснила графиня.
Название показалось неприятным, но неприятные названия лучше неприятных лиц, а их у королевских дверей хватало. Все, кто хоть раз бывал в Ариго, набивались к Катари чуть ли не в родичи. Толкаться среди настоящих и мнимых чесночников не хотелось, говорить с ними - тем более.
- Осторожно, здесь ступеньки. - Дженнифер подобрала черную с багряной оторочкой юбку. - И еще раз осторожно. Эта калитка для камеристок, а не для высоких кавалеров.
Ричард послушно пригнулся, внезапно вспомнив и калитку, и давнишний весенний день. Они с эром Августом шли тем же полным сирени и гиацинтов садиком… Штанцлер знал, где можно найти Ворона, и Дикон его нашел. В будуаре Катари.