- Я здоров. - Так оно и есть. За два месяца ключица срастется даже у старика.
- В Надорах опять землетрясение. Завалило тракт, много беженцев. Нужно понять, что там творится. Мы с ее величеством как раз думали, кто туда отправится.
- Я хотела просить Рокслея. - Катарина виновато опустила глаза. Как же она не любит лгать и огорчать других! - Но Дэвид занят с гвардией, и потом… ему будет тяжело. Создатель, ты же тоже!… Робер, мы об этом не подумали. Посылать в Надоры Рокслея или Окделла - это хуже… чем на кладбище!
- Закатные твари! - Он и впрямь дурак. Редкостный. Непрошибаемый. - Разумеется, Дикону там делать нечего. Пошлю Сэц-Арижа, он справится.
- Сэц-Ариж не член регентского совета, - отрезал
Дикон, глядя на Катари. - Ваше величество, я счастлив служить вам и Талигу везде, где я нужен. Окделлы не боятся прошлых потерь.
- Спасибо, Дикон, - голос Катари чуть дрогнул, - но я не могу… Я не хочу принимать такую жертву.
- Это не жертва. Это служение. Я прошу ваше величество поручить это дело мне, и только мне.
- Хорошо, герцог. Мы поручаем это вам.
3
Мартин уехал, не было и полудня, а сейчас почти восемь, пора бы и вернуться. Неужели они с Дицем разминулись? Или что-то случилось? Если за рыжиком следили…
Моряки на суше беспечны, особенно в своей стране. Понадобилась пуля, чтобы Руперт фок Фельсенбург перестал дуться на навязавшего конвой фельдмаршала, а ведь Хельмут один. На такое дело охрану не потащишь, да и нет у Олафа никакой охраны. Это на море адмирал вправе приказывать кесарю, а в Эйнрехте Кальдмеер - выскочка. Сын оружейника. Враг Бермессеров, Хохвенде, фок Ило, Марге-унд-Бингауэров, Хоссов… Хоть бы бабушка помогла, но герцогиня вне себя из-за этой… Гудрун и не знает, чему и кому верить. Делать им с Мартином нечего, как раздевать принцессу! Да у нее живот как у отставного боцмана, с таким не потанцуешь, хотя дядюшка от восторга рот открыл.
- Руппи, мы должны поговорить по душам.
Может, мама и не волшебница, но возникать из тишины она умеет. Как… туман.
- Да, мама.
- Ты себе места не находишь, я же вижу… Я надеялась, что это пройдет, но ты беспокоишься, и я знаю из-за чего. Это так неприятно… Это недостойно тебя!
Недостойно Фельсенбурга не находить себе места из-за какого-то Кальдмеера? Проклятье, нужно быть спокойным или хотя бы казаться. Если хочешь уехать без слез и споров, а потом сделать дело. Ну почему она решила заговорить не вчера, не завтра, а сейчас?!
- Я должна знать, что с тобой. Должна!
- Мама, не волнуйся, мне просто… немного скучно. Я - морской офицер. Я не могу только есть и спать, особенно во время войны. Я очень люблю тебя и сестер, но… Честное слово, у меня все в порядке.
- Нет, - золотая головка склонилась к плечу, - у тебя не все в порядке. Я зря позволила Гудрун остаться, но я не могла подумать, что она такая… Такая дурная и навязчивая женщина, а вы с Мартином, оба… Нет, я вас не виню, все мужчины таковы. Вы принимаете доступность за… за свою неотразимость, а Гудрун вы не нужны. Можешь мне поверить.
- Мама, ты что?! - Теперь понятно, откуда бабушка взяла про браслет! - Да будь она четырежды Дева Дриксен, она же… лосиха!
- Тогда о чем вы говорите с Мартином? Раньше ты с ним не шептался.
- Леворукий!… Извини, мама, но ты… ты говоришь глупости!
- Какой мужской ответ… Ты вырос, тебя теперь не удержишь, пока ты не получишь, что хочешь, или не погибнешь, а она тебя погубит! И тогда… Я тоже умру, я тебя не переживу!
- Мама, я не люблю Гудрун! - Ну с чего, с чего она вообразила такую чушь?! - Мартин как хочет, а мне… мне мясистые не нужны. Они - для земли, с ними нет танца…
- Я хочу тебе верить, - дрожащие губы, глаза блестят от слез, - хочу, но я слишком хорошо вас всех знаю… Вас, мужчин… Дочь Готфрида, гордость кесарии… Она привыкла соблазнять, ей можно! Ей все можно…
- И пускай, - уверенно сказал Руперт. - Меня это не касается, я на ней жениться не собираюсь.
- Я тебе не верю, - прошептала герцогиня, и Руппи понял, что ошибся и ошибка оказалась роковой. - Ты об этом думаешь, иначе бы не говорил о женитьбе. Ты только об этом теперь и думаешь. Еще бы, ведь она так ластится. Привезла орден, заманила в библиотеку…
- Мама, никто меня не заманивал, я шел писать письма… Письма! Ларсу и Людвигу. Ты сама меня послала.
- Тогда почему она разделась?
- Я уже говорил! Она уже там была… Она… Она, наверное, уснула. Некоторые люди во сне ходят, что-то делают…
- Или ты… глупец, или лжец! Гудрун все подстроила, чтобы тебе показаться! Она гордится своим телом, иначе б не пускала к себе художников.
- Тебя тоже рисовали, и не раз.
- Да, но при этом присутствовала замужняя женщина и я была одета, а когда встретила твоего отца, отказалась от всего… От Эйнрехта, от мужского внимания, а оно было! Я - внучка и племянница кесарей, и я многим нравилась, хотя подо мной и не проседал пол.
- Тебя и сейчас обожают. Все, кто видит. Генрих за тебя шестнадцать раз умрет, не то что спрячет письма…
- Какой ты… безжалостный и злопамятный! Генрих - верный слуга, я ни разу… ни единого раза не подала ему повода. Ни ему и никому другому. Это твоя Гудрун заигрывает со всеми, но ее хозяин - Фридрих. Тебя она не любит! Ты ей нужен, чтобы Фельсенбурги признали бедного маленького Ольгерда слабоумным и отдали корону Фридриху, а потом она тебя убьет… Я умру, но не дам согласия на ваш брак! Я буду говорить с Готфридом, я соберу великих баронов и потребую развода! Хозяйка Фель-сенбурга вправе это сделать!
- Какой развод, какая свадьба?! Мама, мне на все плевать, кроме суда над Олафом! Я хочу, чтоб Бермессера вздернули на рее. Понимаешь?! Иначе никто не успокоится - ни Адольф, ни Бюнц, ни Зепп, никто из них… Они погибли, я выжил. Я должен дать им покой, и мне никакая Гудрун не помешает, будь у нее хоть восемь грудей и четыре живота!
- Это правда? Ты можешь дать слово? Помнишь, как ты клялся, что не трогал мои гребни…
- Я их и не трогал! Будь по-твоему. Клянусь памятью «Ноордкроне». Ты не знаешь, Мартин еще не вернулся?
- Вернулся. Он хочет взять тебя в Шек. Говорит, ты застоялся, а торговец привез охотничьи пистолеты. Мо-рисские. Мартин говорит, ты ему нужен, ведь ты был в Талиге, видел морисское оружие… Я ему не верю, это все Гудрун. Я ее выгнала, теперь она через него…
- Мама, ты… Ты подумай. Если Мартину нужна Гудрун, зачем ему я? Он бы поехал к ней один.
- Да, конечно… Если только они вместе не задумали чего-нибудь страшного. Если с тобой и Михаэлем что-то случится, наследником Альберта становится Мартин.
- Да не нужно Мартину это! Неужели ты не видишь, что он не такой!
- Был не такой, но нельзя верить мужчине, если речь идет о женщине. О такой женщине. Самому Мартину наследство не нужно, но Гудрун…
- Не верю, и ты не веришь… Ты себя пугаешь. Ну почему ты выдумываешь всякие несчастья?
- Я не выдумываю, я их чувствую. Вы мне не верите, а я вижу… Если бы не я, твой отец бы уже погиб! К счастью для всех нас, он меня слушает, а вот мама Элиза… Она только и думает, как забрать тебя. Я знала, что тебя ждет на море беда, я говорила, а она…
- Ты ошиблась, беда ждала всех, кроме меня. Не надо бояться… жить! Жизнь - это счастье, а страх его убивает. Я поеду с Мартином и посмотрю на пистолеты. Уверяю тебя, с нами ничего не случится.
- Хорошо. - Она устало опустила руки. - Мужчины все делают по-своему, ты - мужчина, что я для тебя значу? Что я могу? Только плакать… Езжай…
Глава 10 ТАЛПГ. ОЛЛАРПЯ
1
Эрвин Ноймаринен вернулся раньше, чем собирался, и Робер был этому только рад. Присутствие в столице сына Рудольфа успокаивало, а уж когда явится графиня Савиньяк… За Альдо еще разгребать и разгребать, но главное удалось - мятеж в Эпинэ сошел на нет, мятежа в Олларии не случилось, а подлинный регент согласился со всем, что сделано при Катари. Обошлось. Закатные твари, обошлось!