– Да! – рявкнула Матильда. – Да, я была дурой, а Анэсти – слизняком. Но ваши Оллары – разбойники с большой дороги.
– Не больше, чем Мекчеи или Зильбершванфлоссе, правда, «гуси» начали раньше.
– Раканы правили уже тогда. – Твою кавалерию, ну и бред же она несет! Жила с Анэсти – не несла, а тут прорвало!
– О да, – внезапно согласился Алва. – Раканы на дорогах, насколько мне известно, лично не буянили. Собственно говоря, непонятно, откуда они вообще взялись. Поскольку династия правила не одну тысячу лет, предполагалось нечто красивое и божественное, но бог богу рознь, вспомните наших друзей бакранов. Вдруг Раканов возвел на престол бог-ызарг или бог-ежан? Или боги были приличными, но решили пошутить. Поймали в степи все того ж ызарга, слегка подправили и поставили над четырьмя царствами?
3
Граф Савиньяк не спал, не собирался и не хотел, он никогда не хотел спать, когда искал ответ и чувствовал: до искомого остается шаг или два. Мешало, что ставка на сей раз взлетела запредельно высоко. Дворцовые и военные победы в сравнении с пресловутым Изломом были что вальдшнеп в сравнении с медведем, и с этим медведем, в отличие от Хайнриха, поладить не выходило, только обойти или прикончить. Правда, сперва следовало стать кем-то вроде Кабиоха.
Прикидывая военные кампании, Савиньяк всегда смотрел на карту. Карта лежала перед ним и теперь, пользы от нее было мало, но когда перед глазами что-то осмысленное, думается чуть легче. Маршал взял грифель и заштриховал Багряные Земли, Черную Алати, Кэналлоа и Марикьяру. Этой ночью ему не давали покоя Закат, мориски, огнеглазый Флох, святой Адриан с Леворуким и собственное отражение. Леворукий, как водится, все портил – если он в самом деле был зеленоглаз…
Будь у Ли твердая уверенность, что он проживет еще лет десять, он, как сказочный балбес, отдал бы четверть за немедленный разговор с Бертрамом и Коко. Похоже, два Проэмперадора с разных концов схватили одну змею, а гадина извивается, норовя то юркнуть в прошлое, то искусать.
Лионель оторвался от созерцания ставшего в самом деле черным Алата и взялся за остывшее вино. Четверка то ли богов, то ли сыновей бога, то ли демонов правила четырьмя землями, а потом куда-то делась – была изгнана, ушла, погибла… Смертные остались. Каждый помнил свое и жил по-своему. Седые и Бирюзовые земли обезлюдели, Золотые потеряли память и только Багряные, хоть и не остались прежними, прошлого не отринули. Мориски смотрят в Закат, которым в Талиге владеет Леворукий… Закат, осень, твари, алатские костры, эсператистские страхи…
Больше всего это походило на материны драгоценности. В детстве Ли любил разбирать огромный сверкающий ком, втиснутый в сундучок, который отказывался закрываться. Наследнику Савиньяков нравились камни, золото и серебро, но интересней всего был выуживать из сверкающего сумбура нужное и собирать из колец, сережек, кулонов, ожерелий гарнитуры. Некоторые мать начинала носить, хотя изначально ей не приходило в голову прибавить к кэналлийскому гребню алатские серьги…
– Ли, Ли, открой!
Младший. Распихал свитских и ломится в дверь. Любопытно, как бы вели себя адъютанты, осуществи Арно свой выдающийся план. Впрочем, при живом Райнштайнере подобные накладки невозможны, и сидящие по приемным офицеры никогда не узнают, что братец Проэмперадора собирался выкрасть умилившую его убийцу. Разумеется, бескорыстно, в надежде на последующие цветочки для всех и везде.
Арно продолжал ломиться, кажется, он был не на шутку взволнован. Ли поморщился, однако ключ повернул.
– Хочешь к Эмилю в Гёрле? – как мог нежно осведомился Проэмперадор.
– Не хочу! – Арно завертел головой. – Она к тебе не приходила?
– Она? Теньент, когда вы ревнуете, соизвольте сообщать, кого и к кому.
– Тьфу-ты, кляча твоя несусветная! – Братец, начхав на субординацию, уселся на неразобранную постель. – Эта… Которую вы с бароном расстреляли. Ты только имени вслух не говори, нельзя!
– Оно не из тех, что произносят со сладкой дрожью и при каждом удобном случае. – Савиньяк вгляделся в раскрасневшуюся физиономию, дернул шнур звонка и сообщил: – Ты похож на разбушевавшегося дрозда. Судя по твоим намекам, девица не упокоилась?
– Она ко мне приходила! – На дыбы не вскинулся, похоже, все серьезно. Понять бы еще, Излом это или совпадение. У Иссерциала выходцев нет, у Дидериха и в сказках они ходят стаями. Когда они завелись? Почему?