Ветерок бросил в лицо знакомую пороховую вонь, зловещий треск стал громче, тропинка обогнула начавший желтеть орешник и маршал увидел мельницу на взгорке, лошадей и мертвецов. Тела трех драгун лежали на вытоптанной поляне, рядом сидел, шипя сквозь зубы и вытянув вперед простреленную ногу, потерявший шляпу капрал.
— Полковник, — объяснил он, — за кустами… Сад там… Фруктовый.
При виде командующего предводитель драгун вытянулся в струнку, он был беспокоен и зол, главным образом на своих умников. Умники в лице чернявого капитана и раненого теньента смотрели кисло. Еще бы: и в драку полезли без приказа, и успеха не добились, и людей положили.
— Рекой не уйдут? — не стал вдаваться в подробности неудачи Капрас. — Там ведь лодки должны быть?
— Нет, господин маршал! — Василис был рад доложить хоть что-то хорошее. — Афендучи сразу же отрядил людей и выше мельницы, и ниже. Берег чистый, без тростника, все как на ладони. Лодка одна, у мостков, всех ублюдков не вместит, но попытаться они попытались. Человек пять… Одного мои парни подстрелили, остальные назад убрались, а вплавь рискнут — перестреляем как уток.
— Это если рискнут. Терять людей у какой-то паршивой мельницы — не дело. Доберемся до морисков — каждый умелый солдат пригодится… Гапзис! — окликнул Карло вовсю распоряжавшегося ветерана, чьи пехотинцы, разбившись на группы, уже подбирались к осажденному дому.
— Господин маршал?
— Крикните для порядка, чтоб скрутили главарей. Клирик тут еще?
— Не знаю, не видел.
— Тут! — рявкнул на глазах обретавший обычную лихость драгунский капитан. — Я им с мальчиком велел у коновязи ждать.
— Агас, бери святого отца, пусть попробует наставить грешников на путь истинный. Не выйдет — придется штурмовать. Не оставлять же отряд для долгой осады… Постойте-ка!
— Господин маршал!.. Просьба господина полковника… — Молоденький теньент-артиллерист, один из помощников Ламброса в его возне с облегченными лафетами, начал свой доклад еще на бегу. — Подождать со штурмом… до его прибытия…
— Когда пушки будут здесь?
Что затеял невантец, Капрас сообразил сразу, занимало другое: извилистая неширокая дорога-тропа казалась мало пригодной для того, чтобы протащить по ней артиллерийские упряжки.
— Еще четверть, ну в крайнем случае, полчаса. Господин маршал, мы проедем… Мы обязательно проедем!
3
На предложение сдаться разбойники ответили пальбой. Отец Ипполит, плотный румяный человек с голубем Милосердия на плече, огорченно развел руками. Увещевая бандитов, он проявил недюжинное красноречие и совсем не испугался выстрелов, может быть, потому что до сегодняшнего дня война была для него не больше чем словом.
— Вы прежде ни о чем похожем не слышали? — Маршал кивнул на мельницу.
— Нет. — Клирик опять развел руками, почти как давешний трактирщик. — Ничего страшней сведенной кобылы не припомню.
— А что ж тогда чиновники с охраной путешествуют?
— Того не знаю. Господин нотариус, хозяин мельницы, на прошлой неделе приезжал с матушкой без охраны, а он — невеликой смелости человек.
— Похоже, эти лисы орудовали в Мирикии, — предположил Карло. — Надо думать, там их прижали, вот они курятник и сменили. И все равно, слишком уж нагло!
— Вы, господин маршал, человек военный, вам виднее.
— Зато вы — человек местный. Трактирщик говорит, у вас тут чуть ли не Рассвет… Сплошная благодать.
— Благодать не благодать, но живем хорошо. Не без грехов, конечно, однако загубленных душ не припомню, хотя… Был на мельнице работник, года два назад проломил голову приятелю и сбежал. Говорили, вором стал…
— Прошли, господин маршал, прошли!
Щелканье кнутов, скрип колес и многословная ругань возвестили о приближении нового средства вразумления упорных разбойников. У Ламброса таки получилось! Изрядно намучившиеся кони выволокли на широкое место зарядную повозку и две пушки на тех самых уменьшенных и облегченных лафетах.
— Мой маршал, предлагаю время не терять! — Довольный полковник не удержался, сделал размашистый жест рукой — дескать, вот они, мои голубушки. — Мы живо объясним этим придуркам, что они не мориски.