Та ничего не сказала. Напротив, откинула голову назад, ему на предплечье, и чуть повернула, так чтобы видеть и Ровеналя, и экран.
— Так ты что-нибудь знаешь об этих парнях? — спросила она.
Ровеналь отвёл взгляд и уставился в темноту голоэкрана. Лицо его помрачнело, но Эллера продолжала ждать.
— Когда я… — медленно произнёс Ровеналь и запнулся. — Когда я только покинул Кармелон, — осторожно продолжил он, — я ещё не знал, что сеть гипертоннелей упирается в ядро. Раньше… я пользовался другими способами перемещения. Так вот… Первый же прыжок выбросил меня в самое сердце заставы Инквизиции. А я понятия не имел, что они из себя представляют… Я, как бы это сказать… Я думал, мою планету уничтожил Эквилибриум. Думал, что это случайность, но вся остальная Галактика… в надёжных руках.
Он сделал глубокий вдох.
— Я несколько ошибся, — закончил он. — Первые же сканеры высветили меня как потенциально опасный объект. Я не знаю почему. Знаю только, что оттуда мне пришлось удирать на предельной скорости, и с тех пор Инквизиция висит у меня на хвосте.
В словах Ровеналя было немало странного — как и в его поведении, и в его одежде. Но в это самое мгновение о его странностях Эллере думалось с трудом.
Она повернула голову и проглотила вопрос, готовый сорваться с губ, потому что глаза Ровеналя внезапно оказались неимоверно близко. Рука попутчика спустилась ниже, касаясь уставших плеч. И Эллера всем телом ощутила жар, исходивший от его тела.
Она смутно припоминала, что хотела о чём-то спросить — что-то про людей, которые их атаковали… Но сосредоточиться никак не могла.
— Пойду, проверю курс, — твёрдо сказала она и отодвинулась от Ровеналя как могла далеко. В голове всё ещё шумело, и Эллере пришлось сделать глубокий вдох, чтобы немного совладать с собой. Она встала и решительно направилась в рубку.
Следующие полчаса Эллера силилась сосредоточиться на картах и паривших перед ней голографических моделях планет. Она искренне пыталась понять, откуда могли прилететь адепты Ордена и где поблизости они сами могли бы пополнить припасы. В то, что их занесло настолько далеко от цивилизации, что не выбраться за десять лет, Эллера не верила. Тем более, что ей уже повезло отыскать неизвестный Ровеналю объект — собственную базу Эквилибриума.
Чем больше, однако, она старалась сосредоточиться на делах насущных, тем сильнее тянуло её мысли к странному мужчине, оставшемуся в кают-компании. До тех самых пор, пока Ровеналь не появился в рубке собственной персоной и не остановился у неё за спиной, опершись локтями о спинку пилотского кресла.
— Думаешь, там могут быть клапан и вода? — спросил Ровеналь, кивая на проекцию городской площади, освещённой лучами красного гиганта, которая парила перед носом Эллеры.
— А…нет, — опомнилась та и хотела было сменить изображение, но замешкалась. — Это просто… город… — задумчиво сказала она. — Город, где я очень давно не была… И до последних дней надеялась побывать ещё раз.
— Мы выберемся, — усмехнулся Ровеналь и стиснул её плечо.
Олсон повела рукой, мягко, но настойчиво избавляясь от этой хватки.
— Не уверена, — сказала она и на какое-то время замолкла. А затем, когда поняла, что больше не может молчать, продолжила: — Инквизиция не прощает отступников, Ровеналь. Ты сам сказал: однажды определив, что ты несёшь угрозу, они от тебя уже не отстанут.
Её спутник молчал. Ему было стыдно, но он знал, что другого пути нет.
— Знаешь… — тихо сказала Эллера, — всю свою жизнь я веду борьбу… никому, наверное, и не нужную, кроме меня… Но до последних дней я знала, чем она закончится. Однажды я вернусь домой и в моём городе… в моём мире всё будет хорошо. Представь себе… У меня тоже есть мир, который я хотела бы спасти…
— Расскажи мне о нём, — тихонько предложил Ровеналь, присаживаясь в другое кресло справа и чуть позади.
Эллера вздохнула.
— Это… не очень хороший мир. И у меня нет там никого. Ни семьи, ни друзей. Но я всё равно его люблю. Там облака красные, как маки, и много рек. В моём городе десятки мостов, и, когда мне было шестнадцать и нас стали выпускать из интерната на прогулки, я целые ночи проводила на этих мостах. Бродила от одного к другому… Не знаю, что такого магического в мостах, но, когда я смотрю на них, мне кажется, что у всех у нас есть шанс… шанс друг друга понять…
Она замолкла и какое-то время в рубке царила тишина. А потом Ровеналь решился задать вопрос:
— Своих родителей ты не знала? Не пыталась их искать?
Эллера качнула головой.
— Нет, зачем? Если они оставили меня, значит, я им не нужна. А у меня были хорошие учителя. Не все, конечно… Но некоторых я любила. — Она снова замолкла и на какое-то время погрузилась в себя. — Иногда я вспоминаю о них и думаю — есть ли ещё наш интернат?