— За ваше обучение платил Эквилибриум?
Эллера медленно кивнула. Она прямо смотрела в глаза спутнику, как будто ждала, что тот набросится на неё.
— Ладно, — Ровеналь глубоко вздохнул, силясь успокоить бешено стучащее сердце. Новости о том, что его избранница работает на тех, кого Ровеналь ненавидит, пожалуй, даже больше чем Инквизицию, в самом деле ошарашили его. Выбора не было. Ему нужна Эллера. Но Вартарион не представлял, как станет строить связь душ с той, кто пособничает диктатуре. Его ненависть к любым попыткам подчинить, сделать людей одинаковыми, была почти физической. Ровеналь родился в мире, где не знали свободы, и не собирался возвращаться туда, что бы ни произошло. — Я могу понять. Ты благодарна им за то, что вырастили тебя, но…
— Никаких «но». — Взгляд Эллеры стал жёстким. — Они вырастили меня. Наверное, я благодарна, да. Но я хочу жить в мире, подчинённом единому закону. Я не комнатный цветок. До того, как попала в интернат Эквилибриума, я видела улицы городов, разрушенных гражданской войной. Я видела приюты, в которые заталкивали таких, как я. Я видела людей, для которых жестокость и ненависть — самоцель. Я устала жить в мире, где нет правил. Где каждое действие, пусть и совершённое по всем правилам, оборачивается против тебя. Где сами законы вывернуты наизнанку — я не буду перечислять, у нас слишком мало времени на такой спор. Но не думай, что я бедная обманутая девочка. Я хочу вернуть Эквилибриум, потому что хочу жить в царстве разума. Хочу, чтобы всех тех подонков… что шляются по подворотням…. поставили к стенке. Хочу…
— Ветры, будьте благосклонны ко мне хотя бы разок… — пробормотал Ровеналь.
— Я слушала тебя и не смеялась над тобой, — взгляд Эллеры пронизывал насквозь. — Впрочем, чего ещё можно от тебя ожидать…
Вартарион потёр висок.
— Ты права, — тихо сказал он. — Наверное… мне тяжело принять… что ты такая… но… если мы будем спорить друг с другом, то враги… и союзники… застанут нас врасплох. Я оценил твою откровенность и расскажу, что смогу.
Он сделал глубокий вдох.
— Наяра… Я встретил её во время странствий. Не знал, кто она такая. Немного помог. И только когда мы прощались, я узнал, что она старейшина народа дрэвов. Я не знал, кто они, что это за народ. И фениксов я тоже не узнал. Только когда увидел её воинов в этих их… скафандрах… Как ты понимаешь, немногие народы одеваются так.
— Деревянная броня, — Эллера встала и отвернулась от Ровеналя. Шагнула к окну и замерла, глядя, как чарующе колышутся кроны деревьев. — Это место волшебно. Очевидно потому, что здесь нет ни городов, ни людей.
— Я рада, что вы сумели его оценить, — послышался звонкий голос от дверей.
В одно мгновение оба обернулись к Наяре. Та стояла на пороге, с лёгкой улыбкой глядя то на одного, то на другого гостя.
— Зашла лишь сказать, что вас ожидает ужин, — продолжила она. — Там, — Наяра указала на деревянную панель в стене, — вы найдёте одежду. Не такую, к какой привыкли, но иного предложить не могу.
Эллера оглядела хозяйку — её убор в самом деле не походил на одежду тех женщин, которых она встречала в Конфедерации. Мода наверху менялась так быстро, что даже ей не всегда удавалось за ней уследить. Но никто никогда не носил платья из древесной листвы.
Волосы Наяры тоже были украшены листьями, а поверх лежал венок из крупных цветов — белых и голубых, с изящными длинными лепестками. Маленькие зелёные веточки виднелись между ними.
— Благодарим, — сказала Эллера и первой направилась к шкафу.
К её облегчению, там не оказалось ни листьев, ни веток. Только простая свободная белая рубаха из льна, окаймлённая незнакомыми орнаментами по подолу и рукавам. К ней прилагались светло-коричневые замшевые штаны, не слишком узкие и не слишком широкие — Эллера быстро поняла, что они подходят размер в размер.
Она не стала терять времени и принялась одеваться прямо при хозяйке, разумно рассудив, что если та видела её голой, то скрывать уже явно нечего.
— А что стало с нашей одеждой? — поинтересовалась она, наблюдая, как Ровеналь берёт в руки свою пару штанов и тоже начинает натягивать.
— Она несла в себе зло внешних миров. Сатаи уничтожили её.
Олсон покосилась на Ровеналя, и тот вполголоса пояснил:
— Наши хозяева не приемлют синтетики.
— Но там же был пульт от корабля!
Ровеналь промолчал. Впрочем, по выражению его лица Эллера догадалась, что тот не питает особых надежд.
— А моя футболка… — так же без особой надежды возмутилась она. — Она была из хлопка! В смысле… чистое добро!