Казалось, что все сорок лет своей жизни я прожил ради одного завтрашнего дня. Ну и пусть, отступать уже поздно и незачем. Сейчас на жесткой кровати лежал не тот человек, который некогда решил отгородиться от всего мира. Дрожь дрожью, но тело горело огнем... Утром, видимо, позвонит С. Даст какие-нибудь особые инструкции? Или просто велит доставить парня в город? Если С. попросит помочь, я согласен. Может, я смогу каким-нибудь образом отвлечь внимание от парня. А что, это совсем несложно.
Дрожь стихала. Но сон все равно не шел. Слишком о многом надо было поразмыслить до того, как наступит рассвет. Я так и не решил, что делать, когда все кончится, бежать куда глаза глядят или остаться здесь? Следовало хотя бы вещи собрать, но заниматься этим было неохота.
Повернувшись на другой бок, я взглянул на часы. Почти два. До утра еще долго. Солнца, похоже, не будет. Бог с ним, с солнцем, дождя бы хоть не было — все небо в тучах. Как там парень? Неужели спит? Так молод и столько выдержки — может, и уснул. Наверху тихо — ни шорохов, ни шагов.
А что, интересно, сейчас делает С.? Должно быть, он уже где-нибудь в этих местах и бинокль посильнее прихватить не забыл. Возможно, снял номер в той самой гостинице, что выходит окнами на привокзальную площадь. Или уже продумывает следующий шаг? Разрабатывает план, как наиболее эффективно использовать потрясение, которое вызовет завтрашняя акция. Можно предположить и такой вариант: сделав все, что было в его силах, С. теперь спокойно сидит и ждет результата. Есть ли у него семья? Неужели можно заниматься такими делами, имея жену и детей? Если ему это не мешает, значит, он человек совсем иного склада, чем я.
Я встал с кровати, но не для того, чтобы собирать вещи. Мне захотелось сходить на кухню и выпить. Пиво меня бы не спасло, только что-нибудь крепкое, даже если потом вывернет наизнанку. Стараясь не шуметь, я налил в стакан виски и плеснул немного воды. Зажмурил глаза, залпом выпил все до последней капли и туг же налил еще. В глаза почему-то бросались одни ножи — то хлебный, то десертный. Внутри потеплело, но сразу же к горлу подступила тошнота.
Я едва успел согнугься над раковиной. Желудок свела судорога, только что выпитое виски пошло обратно. Я изо всех сил старался не делать шума, но из горла все же вырывались всхлипы. Рвота никак не кончалась, меня било в конвульсиях, ноги подкашивались, я едва стоял. Выворачивало сильней, чем при отравлении. Вдруг вспомнилось, как мучилась токсикозом жена и в первую и во вторую беременность.
Я обессиленно сполз на холодный пол и долго лежал так, согнувшись пополам. Каждый раз, когда подкатывало, вставал, совал голову в раковину и блевал, давясь хрипом и стоном. Не надо было пить. Лежа на полу, я пытался успокоить дыхание. Один раз, приоткрыв на секунду глаза, я увидел парня. Он стоял передо мной, сжимая в руке то самое, с рукояткой, обтянутой велосипедной резиной. Я зажмурился, а когда снова глаза, парень исчез. Поднявшись, я заглянул и в гостиную, и на лестницу, и даже в туалет, но никого не было.
Тогда я вернулся на кухню и открыл окошко, чтобы выветрился запах рвоты и виски. Дождь. На улице шел дождь. Видно, только начался. Я тщательно прополоскал рот. Несколько раз резко оглядывался, но парня больше не видел. К себе я не вернулся, а вышел, не обуваясь, на террасу. Лежавший в углу пес встал и подошел ко мне, но не слишком близко, так, чтобы на него не капало. Я остановился у самых перил и долго стоял, всматриваясь в темноту. Вдруг показалось, что я сплю и никак не могу проснуться. С тех пор как я попал на виллу, все происходило будто не наяву, а во сне. Я вымок до нитки, но зато прошла тошнота. Придвинув кресло, я сел. Отчего-то на душе стало хорошо и спокойно. Крутом — кромешная тьма, у парня наверху тоже было темно.
Потом я отогревался в ванне, и когда улегся в кровать, было уже полчетвертого. Меня наконец начал одолевать сон, но мешали пронзительные, какие-то потусторонние крики, разрывавшие тишину. Я знал, что это. Бесшумно скользящие между деревьев летяги, серые создания с огненно-желтыми глазами. А в последний миг перед тем, как провалиться в сон, я услышал еще один крик. Он раздался со второго этажа, прогремел на весь дом и больше не повторился.
Открыв глаза, я увидел, что ночь за окном посветлела. Мне не надо было смотреть на часы, чтобы понять, который час. Я ночью долго мок под дождем, почти не спал, но в теле ощущалась странная, бьющая через край энергия. Это от напряжения. Или только кажется, что во мне столько сил? Лицо, наверное, осунулось, глаза запали, щеки ввалились — чистый покойник.