Когда же они наконец выехали на свободную от деревьев делянку, Син Майкл остановил Паладина. Покорно остановилась и Роксилайн.
Переполнявший Викторию гнев чуть не лишил ее дара речи.
— Это был, — зло выговорила она, преодолевая удушье, — самый глупый, самый безответственный, мальчишеский поступок, который я когда-либо…
Син Майкл лишь хихикал, тем самым еще больше раздражая ее.
— Ведь вы же не упали! — сказал он. — Зачем тогда хныкать?
Он легко спрыгнул с седла на зеленую траву и пригладил свои черные волосы.
— Не хотите ли немного пройтись? — спросил он, рыцарским жестом подавая ей руку, чтобы помочь слезть с лошади.
Ну и наглость!
— Я намерена вернуться, — сказала она.
Син Майкл покачал головой и картинно положил руки на бедра:
— На вашем месте я бы этого не делал.
— Почему?
— Из-за Яна, — кратко ответил он. — Как только вы появитесь там с Роксилайн в поводу, он тут же набросится на вас, желая узнать, что с Паладином.
— Зачем же ему понадобится делать это? — с вызовом спросила Виктория. — Я просто скажу ему, что Паладин у вас.
Син Майкл изобразил на лице очаровательнейшую улыбку:
— А почему бы нам немного погодя не пойти туда вместе и, когда Ян уйдет на перерыв, тайком поставить лошадей в стойла?
Виктория подозрительно подняла брови.
— Значит, вам все-таки запрещено ездить на Паладине? — Несмотря на все его разговоры о том, что он делает все, что ему только заблагорассудится…
— Сэр Патрик, — возразил Син Майкл, — разрешал мне ездить на нем всякий раз, когда я того хотел.
— Теперь конь принадлежит уже не сэру Патрику, — сказала она.
Син Майкл заговорил с плохо скрытой наглостью:
— А он действительно до вас добрался?
— Кто? — спросила Виктория.
— Вы полагаете, что никто этого не заметил?
— Не имею представления, о чем вы говорите! — рассердилась Виктория.
— Так это правда?
Он просто изводил ее.
— Если вы желаете оставаться в лесу и разговаривать с самим собой, — хладнокровно сказала Виктория, — это ваше дело. Что касается меня, я возвращаюсь.
Он схватил поводья Роксилайн.
— Вы не уйдете до тех пор, пока я не сообщу вам кое-что, что, по-моему, вам слышать не хотелось бы.
С его словами у нее внутри что-то оборвалось. Она подумала, что какую бы ужасную тайну ни собирался открыть ей Син Майкл, она обязательно касается Хантера. И как бы ей ни хотелось оказаться в этот момент как можно дальше от Сина Майкла, Виктория осознала, что хочет его выслушать.
— Ну, давайте, говорите, — сказала она сквозь зубы.
Ее реакция, по-видимому, удивила Сина Майкла. Он колебался.
— Что случилось? — вежливо спросила она. — Забыли, о чем хотели сказать?
Злость засверкала в его темных глазах.
— Нет. Ведь он заставляет меня каждый день расплачиваться после того, как это произошло.
— А что, собственно говоря, произошло?
Син Майкл бросил поводья Роксилайн и пошел к Паладину.
Садясь на жеребца, Син Майкл через плечо посмотрел на Викторию. Его лицо выражало и боль, и ненависть.
— Даже вы не сможете привести ее обратно, — сказал он. — Так что лучше и не пытайтесь.
Заключенный в одном лишь слове вопрос застыл на губах Виктории и был растоптан подковами Паладина, когда Син Майкл галопом ускакал от нее.
«Нет!» — мысленно вскрикнула она. Ведь она оказалась так близко от правды, что просто могла тронуть ее рукой. Нельзя допустить, чтобы он так легко отделался от нее! Виктория крепко ухватилась за седло и поводья и направила Роксилайн в ту сторону, куда ускакал Син Майкл.
Виктория сочла просто чудом, что ей удалось удержаться в седле, когда она скакала меж деревьев и гнилых бревен.
— Наконец-то! — пробормотала она, увидев Паладина, стоящего у изгороди.
Вздох облегчения перешел в крик ужаса, когда Виктория увидела упавшего на землю всадника, неподвижно лежащего в канаве.
25
Виктория неуклюже сползла с седла и побежала по траве к Сину Майклу. В приступе охватившей ее внезапной слабости она споткнулась о его тело и чуть не упала на него. Подавив поднимавшийся изнутри крик отчаяния, она приложила ухо к груди Сина Майкла. Бьется ли еще его сердце?
— О Господи, не допусти его смерти!
— Если бы я не знал вас, — приподняв голову, хрипло прошептал ей Син Майкл, касаясь губами волос Виктории, — я мог бы почти поверить, что вы в меня влюблены.
Взбешенная тем, что ее так провели, Виктория вырывалась из рук Сина Майкла, который сжал ее в объятиях и пытался перевернуть на спину. Все его тело содрогалось от смеха. Он был так рад успеху разыгранного им трюка!
— Боже мой, все это чертовски смешно! — громко хохотал он. — Ведь все же вы попались на эту удочку, а? И тогда, и сейчас!
Но даже выделившийся в ее кровь под воздействием гнева адреналин не смог помочь ей в борьбе с сильным противником.
— Сейчас вы чувствуете то же самое, что ощущали, когда лежали под моим кузеном? — дразнил он ее, прижимая Викторию к сырой траве. — Ведь вы же не верили, что он был тогда таким уж беспомощным?
— Отпустите меня! — потребовала Виктория, не желая, чтобы он заметил, как паника неожиданно охватила ее. Она страшно испугалась, что на несколько миль вокруг нет никого, кто смог бы услышать ее вопль о помощи.
— А что будет, если я не послушаюсь? — нагло спросил он, явно испытывая удовольствие от оказываемого ею сопротивления.
Виктория еще раз потребовала, чтобы он отпустил ее. Она страшно злилась на себя за то, что попала в такую идиотскую ловушку.
— Не отпущу, пока не выслушаете меня! — сказал он. В нескольких дюймах от нее властно сверкали его темные глаза. — Разве не ради этого вы последовали за мной? Вы же хотите знать правду?
— Ну и какой же вариант правды мне пришлось бы услышать?
— Неужели вы так глупы, что не понимаете ничего?
Син Майкл, не ожидая ее ответа, выразил свое мнение таким взглядом исступленного презрения, что в ее душе поднялся страх.
— Чертов ублюдок вам не подходит, Виктория.
— Это вы о себе говорите?
Столь решительный отпор привел его в мгновенное замешательство, которое позволило Виктории высвободить кулак, и она со всей доступной ей силой ударила его в челюсть.
В полной растерянности от неожиданного нападения, Син Майкл издал нечленораздельный звук. Это ее обрадовало, но времени, необходимого, чтобы спастись, она не получила. Суставы пальцев Виктории ныли от нанесенного ею удара.
— Черт вас возьми, Виктория! — обругал он ее. В его речи прозвучал более сильный, чем она замечала до сих пор, ирландский акцент. Он заломил руки ей за голову, разорвав блузку у плеч. Это еще больше усилило ужас Виктории перед тем, насколько далеко способен завести Сина Майкла ирландский темперамент. — Сейчас я окажу вам любезность!
— И что же это за любезность? — ошеломил их разгневанный голос Хантера О'Хари.
Он стоял с Яном по другую сторону изгороди. Смешавшись от того, что они так быстро добрались сюда, она наконец собралась с мыслями и поняла, что в результате ее безрассудной погони за Сином Майклом они оба сделали почти полный круг и вернулись к конюшням, скрывавшимся за деревьями.
Син Майкл встал на ноги и галантно предложил Виктории руку. Его жест взбесил ее даже больше, чем демонстрируемая им притворно-беспечная невиновность.
— Ну? — потребовал Хантер объяснений от своего кузена. Его лицо выражало гневную неумолимость, достаточную для того, чтобы превратить человека в каменное изваяние. — Что же, черт побери, здесь происходит?
— Я просто показываю ей, как способен целовать истинный ирландец, — шутливо ответил Син Майкл, а затем перепрыгнул через изгородь так легко, будто занимался этим всю жизнь.
Не ответив на требование взбешенного О'Хари объяснить, как он посмел взять Паладина без разрешения, Син Майкл уже удалялся вниз по холму, оставив Викторию одну для объяснений с бушующим Хантером.