— Как только взойдет солнце, я буду уже на ногах! — пообещала миссис Причард. — Счастливых вам сновидений, мадам! — И, исправляя свою забывчивость, она пожелала того же Хантеру и Виктории.
Пока повариха не оказалась вне пределов слышимости, Мэрсайн благоразумно не изменила ни своей позы, ни выражения лица.
— О, Бог мой, что это был за вечер! — воскликнула она. — Эти туфли меня доконают…
— При чем здесь Тайрон Пауэр?
— Это ее фантазия, милая девочка. Зачем же мне лопать мыльный пузырь, который так дорог этой женщине?
— Вы, похоже, сделали так много хорошего для моей поварихи! — заметил Хантер. — Я бы с этим просто не справился.
Мэрсайн снисходительно отклонила похвалу, сказав, что она не по адресу.
— Обычный женский подход, — вздохнула актриса, добавив, что миссис Причард, безусловно, из тех женщин, которым нужно, чтобы с ними поболтали.
— Что же на самом деле случилось с Нилли? — с нетерпением спросила Виктория.
Мэрсайн села, скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на своих собеседников.
— Пусть любой из вас скажет мне, почему этот милый старикашка пытался покончить жизнь самоубийством, проглотив полпузырька аспирина?
— Самоубийством?! — изумился Хантер.
— Аспирина? — эхом отозвалась Виктория. — Но ведь обычно в таких случаях принимают снотворное!
— Некоторые столь же старые люди, — объяснила Мэрсайн, — способны передозировать даже шоколад или орех кешью. Или секс, — лукаво добавила она. — Кстати, а что это за ужасное убийство, о котором мне рассказывала Мэтти? Я до сих пор в неведении.
— Может быть, вы, Виктория, посвятите миссис Кэмерон в последние события? — предложил Хантер. Он понимал, что после прилета Мэрсайн из Калифорнии у матери и дочери было очень мало времени для беседы.
Мэрсайн почему-то очень встревожила возможность его ухода, и она стала убеждать его, что со всем этим вполне можно подождать.
— Кроме того, — закончила актриса, — мы с поварихой вовсе не хотели бы вторгаться в ваши дела, мистер О'Хари.
— Когда вы вошли, мы просто болтали о пустяках, — ответила Виктория с излишней поспешностью и сразу вспомнила то далекое время, когда ей точно так же приходилось отчитываться перед матерью. Но ни Хантер, ни Мэрсайн, по-видимому, не обратили на это внимания.
— Если кто-нибудь из вас, мои дорогие, подскажет, где я смогу найти интересный модный журнальчик, — сказала Мэрсайн, — то я, пожалуй, поднимусь в свою комнату и немного почитаю.
Когда Хантер отвернулся, она подмигнула Виктории.
— Думаю, что последние номера вы сможете найти в игровой комнате: моя кузина Пэгги имеет слабость к подписке на все существующие журналы мод.
— Не вставайте, не утруждайте себя, — настойчиво сказала Мэрсайн, увидев, что он потянулся за тростью. — Я на время украду у вас свою дочь: она мне покажет, где они лежат, и я сразу же пришлю ее обратно.
Хантер улыбнулся:
— Очень надеюсь на это!
— Что все это значит? — шепотом спросила Виктория, как только они вышли в холл. Меньше всего она нуждалась во вмешательстве матери в свою личную жизнь, даже если таковая отсутствовала.
— Я — твоя мать, — пожала плечами Мэрсайн. — Со мной ты сможешь побеседовать всегда, когда захочешь. А с мужчинами дело обстоит совсем иначе: они не всегда настроены на разговор. Но совершенно очевидно, что этот мужчина сейчас настроен, и ты должна использовать такую возможность.
— Настроен? На что?
— На нужную волну, противная! А теперь покажи мне, где лежат журналы, и возвращайся к нему, пока он не потерял ход своих мыслей.
Виктория закатила глаза и повела ее в игровую комнату.
Не видя Пэгги целый день, она слегка поразилась, застав ее и Джона Тэппинга за игрой в карты.
Однако ее совершенно потрясла реакция Мэрсайн, когда она представила ей английского адвоката.
— Тесен мир! — воскликнула та, пожимая ему руку. — Когда же это вы успели переквалифицироваться из актеров в юристы?
34
— Простите? — в замешательстве произнес Тэппинг, вглядываясь в эффектную незнакомку, которая, по-видимому, была абсолютно уверена в том, что знает его по шоу-бизнесу.
Да и саму Мэрсайн его реакция поставила в тупик.
— Вы же помните, — сказала она, — как участвовали в великолепном летнем представлении в Фаллертоне в Калифорнии вместе с Джесси Дэниэлс и Джорданом Престоном? По-моему, это была пьеса Уайльда «Как важно быть серьезным»… Да-да, именно так! Вы исполняли одну из главных ролей и, насколько я помню, получили очень хорошие отзывы в прессе.
— Вы, кажется, принимаете меня за кого-то другого, — настаивал Тэппинг. — Я живу в Лондоне.
— В Лондоне жили и другие артисты! — восторженно продолжила Мэрсайн, отнюдь не желая сдаваться. — Я еще помню, что никому из вас даже не пришлось вырабатывать американский акцент, чтобы играть в Штатах.
— Простите за напоминание, — сказал Тэппинг, — но вам, должно быть, известно о существовании двойников?
Мэрсайн поджала искусно накрашенные губы.
— В таких вещах я обычно не ошибаюсь, — возразила она, взяв журналы, за которыми сюда пришла. — Вне всяких сомнений, ваше лицо мне знакомо.
— Даже и не знаю, что вам сказать, — пожал плечами Тэппинг. — Но в любом случае благодарю вас за комплимент.
Когда они обе вышли из игровой комнаты, Виктория услышала гадкое замечание Пэгги:
— Что за глупая сучка!
— Да, — согласился Тэппинг. Правда, говорил он значительно тише Пэгги. — Несомненно.
Верная своей репутации респектабельной женщины, Мэрсайн Кэмерон не удостоила этих двух людей признанием того, что она расслышала их реплики. В противоположность ей у Виктории кровь закипела в жилах от возмущения.
— Все это крайне странно, — пробормотала Мэрсайн Виктории, когда они подошли к лестнице. — Могу поклясться, что я узнала этого молодого человека.
— Он это и не отрицал. Просто сказал, что у каждого человека есть двойник.
— Но это же совершенно дикое предположение! Ты можешь вообразить себе существование двух Мэрсайн Кэмерон?
Виктория поцеловала ее в щеку.
— Мне трудно иметь дело даже с одной.
— Ну и продувную же бестию я воспитала… — вздохнула Мэрсайн. — Остается лишь надеяться, что мне больше повезет с внуками. Говоря о них…
— Этим я займусь попозже, мама, — сказала Виктория, прервав ее.
— Значительно позже, надеюсь!
Когда Виктория вернулась в кухню, Хантера там уже не было: он стоял во дворе, погруженный в раздумья, его взгляд был направлен на поднятую железную решетку. Виктория подошла к нему.
— Миссис Мэрсайн нашла все, что хотела? — спросил Хантер.
— И то, что хотела, и нечто сверх ее ожиданий. — Виктория рассказала Хантеру о том, что произошло в игровой комнате.
— Ваша мать когда-нибудь была в Лондоне? — спросил Хантер, предположив, что, может быть, ее пути пересеклись с адвокатом по ту сторону океана.
— Нет, но ей втемяшилось в голову, что Тэппинг был в Калифорнии и что она видела его там в спектакле.
— Не надеть ли вам свитер? Сегодня вечером подул северный бриз.
— Вы сказали это ну совсем как моя мать!
— Польщен сравнением, — ответил Хантер. — Она женщина, очень четко формулирующая свои мысли.
— Вот видите, вы тоже уходите от темы разговора…
— Разве?
— Что здесь делает Тэппинг? — настойчиво спросила она, как бы напоминая ему, что после приезда англичанина она была демонстративно отстранена от бесед за закрытой дверью. — Допускаю, что вы обсуждали притязания Пэгги и Сина Майкла на поместье, — продолжила она. — Но вы никогда…
— Не все дела, которыми я руковожу, Виктория, должны становиться всеобщим достоянием. Я ввожу вас в курс дела лишь тогда, когда считаю это необходимым.
Прежде чем ответить, Виктория позволила его словам уложиться в ее сознании.
— Если хотите знать мое мнение, — ничуть не растерявшись, заметила она, — то должна сказать, что этот человек вызывает большую неприязнь.