— С последней аналогией я вполне могу согласиться, — улыбнулась Виктория. Ее крайне тревожило то, что она никак не может подобрать верное слово для характеристики сложившихся между ней и Хантером отношений, не знает, как перевести их с холостого хода на движение вперед.
— Тебе мое присутствие здесь причиняет какие-то неудобства, моя милая? Если да, то я первым же рейсом вернусь в Лос-Анджелес!
Хотя Мэрсайн ничего и не сказала, легко было понять, что она догадалась: ее стук в дверь вторгся в щекотливую беседу дочери с любимым мужчиной. Мэрсайн прочла это на их лицах.
— Задай ты такой вопрос сутки назад, — философски заметила Виктория, — я бы дала совсем иной, чем сейчас, ответ.
— Почему бы тебе попросту не сказать, как бы ты ответила сейчас?
Виктория была поглощена в равной степени как воплями миссис Причард, так и все еще звучащими в ее памяти словами Хантера об «ухаживании» и «обязательствах», и, тем не менее, к своему удивлению, она вдруг почувствовала, что радуется присутствию Мэрсайн рядом с собой.
— Ты не должна позволять мне вмешиваться, — посоветовала ей Мэрсайн. — Тебе и Хантеру надо быть все время вместе именно сейчас, когда ты способна помочь ему.
— Попробуй-ка сказать это Хантеру, — усмехнулась Виктория. — Всякий раз, как только мне покажется, что мы сблизились, он находит причину, чтобы оттолкнуть меня. — Заметив по выражению лица матери, что она озадачена ее словами, Виктория рассказала, как некоторое время назад Хантер распорядился, чтобы она уехала.
Мэрсайн нежно улыбнулась ей.
— Я с этим человеком знакома совсем недавно. Но неужели ты думаешь, что если бы он действительно хотел, чтобы ты уехала и никогда больше не переступала его порог, то не добился бы этого?
— Иногда мне кажется, — буркнула Виктория, — что он сам не знает, чего хочет.
И все же она не находила в себе сил собраться с духом и уехать из замка, положив всему конец. Суть проблемы, как была почти уверена Виктория, в том, что боль, причиняемая Хантеру состоянием его младшей сестры, мешала ему без оглядки отдать себя другому человеку.
Мэрсайн с любовно обняла дочь за талию.
— Он хочет тебя, голубушка. Но стремится сперва проявить себя достойным уважения рыцарем, вычистить своего белого коня и только потом посадить тебя вместе с собой в седло. Это же так понятно!
— Если верить его и твоим словам, то это так.
— Но это действительно так! — убеждала ее Мэрсайн. — Ситуация напоминает мне о некогда сыгранной мною в летний сезон роли матери слепого юноши.
— Возможно, какая-то параллель и есть, но я никак не могу уловить ее. Какое отношение спектакль «Вольные бабочки» имеет к моей жизни? — спросила Виктория.
— Только то, что в пьесе была роскошная реплика, в которой говорилось о расхождении того, как люди толкуют свои желания, с тем, чего они действительно хотят, — Мэрсайн извинилась, что может привести эту реплику только в пересказе, и закрыла глаза, будто пытаясь восстановить в памяти сценическую площадку, труппу, цвет маникюра, который украшал ее ногти в роли матери, не ладившей со своим рвущимся к самостоятельной жизни сыном.
— С тех пор, как я сыграла в этом спектакле, прошло столько времени… Я хочу сказать, что когда вы влюблены по уши и несетесь на стук в дверь так, будто на пороге ваша судьба, вы не задумываетесь в этот момент о сандвиче.
— Никак не могу уразуметь, мама, о чем ты говоришь.
— А почему бы мне не объяснить это за ланчем? — предложила Мэрсайн. — Упоминание о сандвиче разожгло мой аппетит. К тому же здесь от нас все равно никакого толку!
Виктория не была так уж уверена в этом. Она настороженно поглядывала на сарай.
— Как ты думаешь, Хантер справится сам?
— Поверь мне, — убежденно сказала Мэрсайн, — все здесь находится под более надежным контролем, чем мы полагаем! Что же касается тебя, то порой полезно помнить, что ты — Виктория Кэмерон и, говоря языком правил дорожного движения, имеешь право на первоочередной проезд.
— Право на первоочередной проезд? Что это значит?
— Ты можешь распоряжаться своим сердцем как захочешь.
Хантер не сразу вернулся в замок, но как только появился, прежде всего, пошел переговорить с Викторией.
— Я вас оставлю побеседовать вдвоем, — немедленно вспорхнула с кресла Мэрсайн и стала собирать свои журналы.
Приглашение Хантера остаться и присутствовать при разговоре она отклонила в столь же само собой разумеющейся манере, как, например, отказалась бы щипать корпию из шерсти свитера.
— Если я буду все время с вами, — объяснила она, — то никогда не выучу роль!
— Я думал, ваш персонаж еще в коме, — удивился Хантер. Его слова подтолкнули Викторию на «второй дубль», но оставили равнодушной Мэрсайн.
— Оказывается, и вы стали поклонником «Слез Ниагары»? — улыбнулась Виктория, когда Мэрсайн вышла из комнаты.
— О нет! — воскликнул Хантер. — Но звезда этого сериала нравится мне все больше и больше.
Виктория вернулась к разговору о миссис Причард и о том, что произошло в сарае.
— Она согласилась поехать в полицию. Я счел более уместным, чтобы Чен отвез ее туда, чем снова принимать офицеров в замке. Учитывая все, что выяснилось из нашего разговора с ней, я решил, что так будет благоразумнее: чем меньше людей узнает сейчас об этом, тем лучше.
Виктория была как на иголках:
— Так что же происходит?! И что с Яном?
Хантер предпочел ответить сначала на второй вопрос.
— Ян — не главная моя забота, — сказал он. — Когда успокоится — вернется. С ним такое бывает.
— Можно было подумать, что Причард просто рвет его в куски! — воскликнула Виктория.
Ей было странно, что женщина, пылающая столь сильной любовью к своему единственному ребенку, могла так гневаться на него.
— Видите ли, миссис Причард не одобряет его страстную влюбленность в мою кузину.
— Значит, у Яна действительно связь с Пэгги?
— Об их связи надо говорить теперь уже в прошедшем времени, но Ян никак не может смириться с тем, что все кончено.
— Его что же, сменил Тэппинг? — В голосе Виктории прозвучало откровенное презрение.
— Вы забегаете вперед, — сказал Хантер. — Если то, что сказала миссис Причард, правда — а у меня нет оснований ей не верить — то Ян был в спальне Пэгги в ожидании, когда девица вернется. Вы как-то сказали, что слышали чьи-то шаги, но чьи — не знали.
— Тогда подозрение падает и на него. — Виктория вспомнила, как миссис Причард в тот вечер солгала, что Ян был вне замка — в конюшне с лошадьми.
— По-видимому, не мы одни думаем, что у Яна Причарда есть что скрывать.
— Миссис Причард посетила Нилли в больнице, и он в слезах поделился с ней своими опасениями, что Ян — быть может, даже не понимая этого — сделал что-то дурное. Но ее еще больше напугало то, что Нилли сказал ей вслед за этим, — сказал Хантер.
— Что именно?
— Нилли объяснил ей, что, желая снять боли в пояснице, он принял аспирина больше, чем следовало. Когда его состояние не улучшилось, он решил принять оставшиеся таблетки, но уже как средство самоубийства, для спокойной смерти.
— Боли в пояснице? — задумчиво произнесла Виктория. — Они обычно начинаются, если приходится тащить что-нибудь тяжелое.
— Чаще всего — да, — сказал Хантер. — Например, мертвеца.
39
Слова Хантера повергли Викторию в шок. У нее перехватило дыхание.
— Нилли?! Убийца?! — отказываясь верить, вскричала она. — Но это ведь невозможно!
— Нет, — возразил Хантер. — Я ни на секунду не допускаю мысль, что он убил миссис Мэджин.
— Но вы же сказали…
— Он только перенес труп. Уже после того, как кто-то нанес ей удар по голове.
Отвратительная правда принимала все более четкие очертания.
— Тогда… Ян? — отважилась спросить Виктория голосом, упавшим до шепота.