И вдруг она исчезла. Ламберт остался стоять столбом, все еще ощущая ее дыхание на своей коже, слыша ее голос, мысленно прокручивая всю сцену снова и снова. Нижнее белье Флер – черное шелковое белье – валялось под письменным столом. Значит, они с Ричардом… Ламберт с трудом проглотил комок в горле. Они с Ричардом…
Он захлопнул выдвижной ящик и отвернулся от шкафа, уже не в силах сосредоточиться, не в силах думать о счетах и банковском балансе, в состоянии думать только об одном…
– Филиппа! – рявкнул он, выскочив на лестничную площадку. – Поднимись ко мне!
Тишина.
– Поднимись ко мне!
Наконец-то появилась Филиппа.
– Я разговаривала с Флер, – жалобно сообщила она, поднимаясь по лестнице.
– Плевать. Иди сюда.
Он схватил Филиппу за руку и втащил в спальню, которую они всегда занимали, когда гостили в «Кленах». Когда-то здесь была детская Филиппы – волшебная страна с розочками и зайчиками, но как только Филиппа уехала из дома, Эми содрала обои и вместо них наклеила клетку с рисунком темно-зеленой шотландки.
– Что ты хочешь? – Филиппа выдернула.
– Тебя. Сейчас же.
– Ламберт!
Она с тревогой взглянула на него. Его глаза потемнели.
– Снимай платье.
– А как же Флер…
– К черту Флер!
Он смотрел, как Филиппа торопливо стаскивает платье через голову, потом зажмурился и рванул ее к себе, больно впиваясь пальцами в тело.
– К черту Флер, – повторил он, еле ворочая языком. – К черту. К черту.
Вернувшись домой после разговора с юристом, Ричард застал Флер уютно расположившейся на обычном месте в зимнем саду.
– А где Филиппа и Ламберт? Их машина возле дома. – Он глянул на часы. – Игра начнется через полчаса.
– Они где-то здесь, – протянула Флер. – Я видела Ламберта, мельком… Пройдемся пока по саду?
В саду она взяла Ричарда под руку и обронила вскользь:
– Вы с Ламбертом, должно быть, хорошо друг друга знаете. Вы ведь родственники.
Она не спускала глаз с его лица и заметила промелькнувшую неприязнь, которая тут же сменилась выражением благоразумной, цивилизованной терпимости.
– Безусловно, теперь я лучше знаю его как человека, – ответил Ричард, – Хотя не сказал бы…
– Что считаешь его своим другом? Я догадывалась. Значит, у вас с ним не бывает долгих раз говоров по душам? Вы не откровенничаете?
– Что поделаешь, разные поколения, – оправдывался Ричард. – Это можно понять.
– Еще как можно, – согласилась Флер, позволив себе усмехнуться.
Все так, как она и подозревала, – эти двое практически не общаются. А значит, Ламберт не сунется к Ричарду с расспросами по поводу секса на полу в кабинете. Разоблачение ей не грозит.
Что понадобилось в кабинете самому Ламберту, осталось невыясненным. Прежде Флер непременно захотелось бы все разузнать, но опыт научил ее, что в каждой семье у кого-нибудь да найдется своя тайна, а то и не у одного. Использовать внутренний разлад в собственных интересах никогда не удается. Семейные раздоры иррациональны, они не поддаются логике, зачастую уходят корнями в давнее прошлое, а враждующие стороны в любой момент готовы объединиться против чужака. Лучше всего не отвлекаться на них, а идти прямо к цели.
После недолгого молчания Флер спросила:
– Хорошо прошла встреча?
Ричард пожал плечами и напряженно улыбнулся.
– Она заставила меня задуматься. Понимаешь, мне все время кажется, что я плохо знал Эмили.
– Встреча была связана с Эмили?
– Нет… хотя речь шла о вопросах, которые мы с ней обсуждали незадолго до ее смерти. – Ричард нахмурился. – Я попробовал вспомнить ход ее рассуждений, – медленно проговорил он, – и вдруг понял, что не знаю, почему она хотела сделать то или это.
– Может быть, я помогу? – предложила Флер. – Если ты изложишь ситуацию…
Ричард посмотрел на нее.
– Пожалуй, ты и могла бы помочь, но у меня такое чувство… Я должен разобраться сам. Ты понимаешь?
– Конечно.
Флер нежно сжала его локоть. Ричард коротко рассмеялся.
– В сущности, все это совершенно неважно и никак не повлияет на то, что я собираюсь сделать. Просто… – Он умолк и посмотрел прямо в глаза Флер. – В общем, ты знаешь, что я чувствую, когда думаю об Эмили.
– Она была полна тайн, – сказала Флер, сдерживая зевок.
Сколько еще можно рассуждать о покойнице?
– Не тайн, – возразил Ричард. – Очень надеюсь, не тайн. Просто… скрытых особенностей…
Как только Ламберт кончил, он потерял всякий интерес к Филиппе, которую использовал в качестве заменителя. Он отлепил губы от ее шеи и выпрямился.
– Мне надо идти.
– Давай полежим еще чуточку, – жалобно попросила Филиппа.
– Нет, нельзя. Все начнут удивляться, куда мы делись.
Он заправил рубашку в брюки, пригладил волосы и ушел.
Филиппа приподнялась на локтях, оглядывая пустую комнату. Она уже начала мысленную работу. Вот доказательство его великой страсти! Когда-нибудь у нее появятся подруги, и она им будет рассказывать по секрету, а они будут слушать и смущенно хихикать. «Честное слово, он просто обезумел… Мы сбежали к себе в комнату… Так романтично! Ламберт ужасно импульсивный». Снова хихиканье и восхищенные взгляды. «Ах, Фил, какая ты счастливая! Я уж и не помню, когда мы с мужем в последний раз занимались сексом…».
И вдруг среди смеющихся голосов прозвучал совсем другой голос. Голос ее матери. «Отвратительная дрянь!».
Ледяной взгляд голубых глаз. Дневник Филиппы неопровержимой уликой маячит перед глазами. Ее тайные подростковые фантазии вытащены на свет.
Как будто и не прошло пятнадцати лет с тех пор, Филиппа почувствовала себя по-детски испуганной и униженной. Голос матери врезался в ее сознание. «Увидел бы это папа, ему бы стало противно! Девочка в твоем возрасте, и думает о сексе!».
Секс! Ужасное слово гремело в воздухе, а с этим явились мерзкие, невыразимо гнусные картины. От смущения у Филиппы занемело лицо, свело легкие. Ей хотелось кричать; невозможно было смотреть в глаза матери.
В следующей же учебной четверти она позволила нескольким старшеклассникам из соседней мужской школы трахнуть ее за кустами около хоккейной площадки. Каждый раз было больно и стыдно, и она беззвучно плакала все время, пока это происходило.
«Так мне и надо, – думала она, пока один шестнадцатилетний оболтус за другим дышали пивом ей в лицо. – Ничего лучшего я не заслуживаю».
Ламберт спустился вниз, как раз когда Флер и Ричард, взявшись под руки, входили в прихожую.
– Флер захотела пойти с нами на гольф, – объявил Ричард. – Правда, она хорошо приду мала?
Ламберт в ужасе уставился на Ричарда.
– Как это – пойти с нами? Ей нельзя с нами! Это деловая игра!
– Я не буду мешать, – пообещала Флер.
– Нам предстоит секретный деловой разговор!
– На площадке для гольфа? – удивилась Флер. – Значит, не такой уж он секретный. Да я и не буду слушать.
– Флер очень хотела посмотреть на игру, – сказал Ричард. – По-моему, ничего страшного.
– Вы ведь не против, Ламберт? – пропела Флер. – Я живу здесь уже четыре недели, а ни чего не видела, кроме восемнадцатого грина. – Она улыбнулась ему, взглянув из-под ресниц. – Я буду сидеть тихо, как мышка!
– Пускай и Филиппа с нами идет, – предложил Ричард.
– Она обещала пойти на чай к Трише Тиллинг, – торопливо ответил Ламберт.
Боже упаси еще тащить за собой толпу квохчущих дамочек!
– Милая Триша Тиллинг! – воскликнула Флер. – Мы с ней так очаровательно поболтали сегодня утром.
– Флер уже стала завсегдатаем в клубе! – сказал Ричард, любуясь ею.
Ламберт буркнул:
– Не сомневаюсь.
На лестнице раздались шаги; все обернулись на звук. По ступенькам спускалась раскрасневшаяся Филиппа.
– Привет, Флер. Послушайте, не хотите пойти со мной к Трише? Наверняка она вам будет рада.
– К сожалению, я должна быть в другом месте, – ответила Флер. – Увы.
– Флер идет с нами на гольф, – объяснил Ричард с улыбкой. – Поистине нечаянная радость.