– Дорогая! – воскликнула Флер, едва они с Энтони вошли в дом; никто не успел и рта рас крыть. – Поднимемся прямо в твою комнату, хорошо? – Она улыбнулась Ричарду. – Ничего, если я на несколько минуток уединюсь с дочерью?
– Безусловно! Никакой спешки нет! – Ричард ободряюще улыбнулся Заре. – Я только позволю себе сказать, что очень рад познакомиться с тобой, Зара, Мы все очень тебе рады.
Зара молчала всю дорогу вверх по лестнице и дальше по длинному коридору до ее комнаты. Когда дверь за ними закрылась, она встала прямо перед Флер.
– Ты мне не сообщила, где ты!
– Разве? Забыла, должно быть, пупсик.
Флер подошла к окну и подняла раму.
– Вот, так лучше. Ну, не смотри так сердито, золотко. Я знала, что Джонни тебе скажет, где я.
– Джонни не было дома. Он уехал. – Зара бросала слова, словно подчеркивая каждое по отдельности. – Уже неделя, как начались каникулы. Мне пришлось остановиться в гостинице.
– Да? – заинтересовалась Флер. – В какой?
Зара напряженно выпрямила спину.
– Неважно в какой. Ты должна была мне сообщить, где тебя найти. Ты обещала – Я хотела, пупсик, правда, Так или иначе, ты сюда добралась – это главное.
Зара посмотрела на обтянутый зеленой тканью табурет у туалетного столика, потом – на отражение Флер в зеркале.
– А куда девался Сакис?
Флер пожала плечами.
– Мы с ним расстались. Так бывает.
Она неопределенно повела рукой.
– Деньжат не густо было, да? – отозвалась Зара. – А мне показалось, у него с кошельком полный порядок.
Флер вспыхнула.
– Помолчи! Вдруг кто-нибудь услышит…
Зара пожала плечами, вытащила из кармана жвачку и принялась жевать.
– А этот деятель как, богатый?
– Он очень хороший человек, – сказала Флер.
– Где ты с ним познакомилась? На похоронах?
– На панихиде.
– Угу.
Зара выдвинула ящик туалетного столика, посмотрела на бумагу, которой было выстлано дно, и опять задвинула ящик.
– Надолго планируешь задержаться?
– Смотря по обстоятельствам.
– Угу. – Зара еще пожевала. – Больше ни чего мне не скажешь?
– Ты еще ребенок, – сказала Флер. – Тебе не обязательно все знать.
– Обязательно! – выкрикнула Зара. – Да же очень обязательно!
Флер поморщилась.
– Потише, Зара!
– Послушай, – яростно прошипела та, – мне правда надо знать. Мне необходимо знать, где ты и как ты. Раньше ты мне всегда все рассказывала. Помнишь? Объясняла, куда мы поедем, какие там люди, что надо говорить. А теперь ты хочешь, чтобы я… сама тебя разыскивала. Типа, ты можешь уехать, куда пожелаешь, а я должна тебя найти, да еще и сказать все правильно, не дай бог ошибиться…
– Можешь ничего не говорить.
– Мне уже не десять лет. Со мной разговаривают, задают мне вопросы. Я не могу все время тупо повторять «не знаю, не помню».
– Ты же умная девочка, сама сообразишь.
– А ты не боишься, что я по ошибке скажу что-нибудь не то? – Зара смотрела на Флер злыми глазами. – Вдруг возьму и все тебе испорчу?
– Нет, – не задумываясь ответила Флер. – Не боюсь. Потому что ты прекрасно понимаешь: это и для тебя плохо кончится. Плата за школу, дорогая моя, с неба не падает, как и за ту дрянь, которую ты куришь.
Зара вскинула голову.
– Джонни мне рассказал, – пояснила Флер. – Он был очень шокирован.
– Да пошел он…
Уголок рта Флер дрогнул в улыбке.
– С тебя фунт штрафа, Феликсу в коробку.
Зара невольно усмехнулась. Пожевала еще, рассматривая громадный серебряный перстень на левой руке – Джонни подарил его Заре в ту ужасную неделю, когда она уехала из Королевской школы, но еще не отправилась в Хитландскую школу для девочек. Если станет грустно, сказал ей тогда Джонни, потри кольцо, и ты увидишь, как я тебе улыбаюсь. Зара ему поверила. Немножко верила и до сих пор.
– Между прочим, Джонни просил, чтобы ты ему позвонила, – вспомнила она. – Жутко срочно.
Флер вздохнула.
– Что на этот раз?
Зара пожала плечами.
– Не знаю, он мне не говорил. Вроде что-то важное.
– Похороны?
– Не знаю, – терпеливо повторила Зара.
Флер вздохнула еще раз и принялась изучать свои ногти.
– Важное, срочное… Небось, выбирает новые обои.
– Или позвал гостей и думает, что надеть.
– Или опять потерял квитанцию из химчистки. Помнишь?
Их взгляды встретились, и Зара и Флер первый раз улыбнулись друг другу.
«Вот так всегда, – подумала Зара. – Мы лучше всего ладим, когда болтаем о Джонни. Зато все остальное время – не сыпьте мне соль на раны!».
Флер неожиданно встала.
– Ладно, еще увидимся. И если уж тебя так интересуют мелкие подробности, могу сообщить, что покойную жену Ричарда звали Эмили и мы с ней дружили когда-то давным-давно. А вообще мы не слишком много о ней разговариваем.
– Да уж, – буркнула Зара, сплевывая жвачку в мусорную корзинку. – Могу себе представить.
В восемь вечера Джиллиан принесла в гостиную кувшин «Пиммз».
– А где папа? – спросила Филиппа, входя в комнату и оглядываясь по сторонам. – Я его сегодня почти и не видела, а скоро уже уезжать.
Ламберт сказал:
– Он все еще работает. У себя в кабинете.
Взяв предложенный Джиллиан бокал, он сделал несколько торопливых глотков, словно боялся лопнуть от раздражения, если сейчас же не зальет злость алкоголем. С тех пор как они вернулись в «Клены», Ламберт, пользуясь любым удобным случаем, заглядывал в кабинет, но всякий раз оказывалось, что дверь приоткрыта, настольная лампа включена и через щель виднеется затылок Ричарда. Стервец и с места не сдвинулся! Стало быть, ничего не вышло. Придется возвращаться в Лондон, так и не решив проблему с перерасходом, не говоря уже о сделке с «Бриггс и K°», которая к шести часам должна уже быть заключена и подписана. В груди Ламберта кипела бессильная ярость. Ну и денек, одно сплошное несчастье! А виновата во всем гадюка Флер.
– Ламберт, познакомьтесь, это Зара.
Вот она опять, в тесном красном платье, которое делает ее похожей на шлюху, – улыбается, словно весь дом ей принадлежит, и толкает перед собой свою паршивую дочурку.
– Будем знакомы, Зара! – выдавил Ламберт, не сводя глаз с обтянутой платьем груди Флер.
И имечко-то дурацкое, кто только такое вы думал?
– Привет!
Филиппа бросилась к Заре, пылая энтузиазмом. По дороге домой ее осенила блестящая идея: она может подружиться с дочерью Флер. Будет ей кем-то вроде старшей сестры. Они станут бол тать о нарядах, косметике и мальчиках, малышка будет поверять ей свои сердечные тайны, а она, Филиппа, будет давать ей советы…
– Я Филиппа, – тепло улыбнулась она, – старшая сестра Энтони.
– Привет, Филиппа, – равнодушно ответила Зара.
Последовала короткая пауза.
– Хочешь лимонада? – предложила Джил лиан.
– Спасибо, лучше воды, – сказала Зара.
Джиллиан посмотрела на Филиппу.
– Если вам скоро уезжать, давайте пообедаем пораньше. Как только Ричард спустится. Может, сходишь позовешь его, а мы пока сядем за стол?
– Хорошо.
Филиппа не торопилась уходить. Она все разглядывала Зару. В жизни не видела такой худышки! Прямо как фотомодель. Неужели ей действительно всего тринадцать лет? А по виду, скорее…
– Филиппа! – ворвался в ее мысли голос Джиллиан.
– Ах, прости, замечталась!
Филиппа хотела заговорщически подмигнуть Заре, но та с каменным лицом смотрела вдаль. Филиппа почувствовала себя задетой. Что эта девчонка о себе воображает?
В дверях появился Ричард.
– Простите, что всех задерживаю. Мне было нужно кое о чем подумать.
Филиппа заметила, как Ламберт встрепенулся и сразу же отвел глаза. Она тихонько подтолкнула мужа локтем, надеясь поймать его взгляд и выразительно указать глазами на Зару, однако Ламберт не обернулся. Филиппа обиженно шмыгнула носом.
– А теперь предлагаю тост! – Ричард взял у Джиллиан бокал. – С приездом, Зара!
– С приездом, Зара! – послушно подхвати ли все.
Филиппа уткнулась взглядом в бокал. Когда в последний раз кто-нибудь предлагал выпить за нее? Когда в последний раз ей где-нибудь были рады? Никто не обращает на нее внимания, да же родные, а подруг у нее нет. Джиллиан больше ею не интересуется. Никому она не нужна. Филиппа сморгнула, сосредоточилась на немногих истинных чувствах, живущих в ее душе, и, наконец, выжала слезинку. Ну вот, они довели меня до слез. Я плачу, а никому и дела нет.