– Очевидно, – заметил Ламберт. – Вы уже решили, что будете пить?
– Мне «Манхэттен», – сказал Ричард.
– Что-что? – вытаращила глаза Филиппа.
– «Манхэттен», – повторил Ричард. – Не ужели ты не знаешь этот коктейль?
– До прошлой недели Ричард сам пребывал в непорочном неведении по части «Манхэттена», – вмешалась Флер. – Обожаю коктейли, а вы?
– Не знаю, – растерялась Филиппа. – На верное, да.
Она отхлебнула газированной минеральной воды и попыталась припомнить, когда в последний раз пробовала коктейль. И тут, не веря своим глазам, увидела, как рука ее отца скользнула под стол и потянулась к руке Флер. Филиппа глянула на мужа: Ламберт как зачарованный смотрел туда же.
– Мне тоже «Манхэттен», – весело сказала Флер.
– А мне, пожалуй, джин, – заявила Филиппа.
У нее кружилась голова. И это взаправду ее отец? Держится за руки с другой женщиной! Поверить невозможно. Филиппа ни разу не видела, чтобы отец с матерью держались за руки, и вот, пожалуйста: улыбается, как ни в чем не бывало, будто мамы вовсе никогда не было на свете.
«Он ведет себя совсем не как мой папа, – подумала Филиппа. – Он ведет себя как… как нормальный мужчина».
С Ламбертом будет сложно, подумала Флер. Он постоянно бросал на нее подозрительные взгляды, расспрашивал о ее прошлом и пытался вы знать, как близко она была знакома с Эмили. Флер почти воочию видела, как слово «авантюристка» оформляется у него в мозгу. Это, конечно, хорошо, поскольку говорит о том, что здесь имеются деньги, на которые она могла бы покуситься, – но и плохо, если означает, что Ламберт ее раскусил. Нужно его умаслить.
Когда принесли десерт, Флер обернулась к Ламберту с уважительным, прямо-таки трепетным выражением:
– Ричард говорил, вы в его фирме – специалист по компьютерам?
– Верно, – скучающим тоном ответил Ламберт.
– Какая прелесть! Я совсем не разбираюсь в компьютерах.
– Как и большинство людей.
– Ламберт разрабатывает программы для нашей фирмы, – объяснил Ричард, – и продает их в другие компании. Весьма приличный дополнительный доход.
– Значит, скоро вы станете вторым Биллом Гейтсом?
– На самом деле мой подход коренным образом отличается от концепции Гейтса, – холод, но произнес Ламберт.
Флер внимательно посмотрела на него – не шутит ли? Да нет, в его жестком взгляде не было и намека на юмор. Боже, подумала Флер, еле сдерживая смех, не следует недооценивать мужское тщеславие!
– Тем не менее, вы ведь можете заработать миллиарды?
Ламберт пожал плечами.
– Деньги меня не интересуют.
– Ламберт не снисходит до денежных вопросов, – с нервным смешком вмешалась Филиппа. – Домашней бухгалтерией занимаюсь я.
– Эта задача как нельзя лучше подходит женскому менталитету, – изрек Ламберт.
– Постой, Ламберт, – запротестовал Ричард, – по-моему, это немного несправедливо.
– Может, и несправедливо, – отозвался Ламберт, погружая ложечку в шоколадный мусс, – зато правда. Мужчина – творец, женщина – администратор. Он созидает, она распоряжается созданным.
– Женщины создают детей, – заметила Флер.
– Женщины производят детей, – поправил Ламберт. – Создает детей мужчина. Женщина – пассивный партнер. А кто определяет пол ребенка? Мужчина или женщина?
– Врач, – сказала Флер.
Ламберт недовольно нахмурился.
– Вы, кажется, не совсем уловили мою мысль. Все очень просто…
Договорить он не успел – его перебил звонкий женский голос.
– Какой сюрприз! Семейство Фавур в полном сборе!
Флер подняла глаза. К ним приближалась блондинка в изумрудно-зеленом жакете. Взор незнакомки перебегал с Ричарда на Флер, с Ламберта на Филиппу и обратно. Флер ответила ей спокойным взглядом. Интересно, зачем некоторые женщины накладывают на лицо столько краски? На веках блондинки толстым слоем лежали ярко-голубые тени с блестками, ресницы торчали черными иглами, на переднем зубе виднелось пятнышко помады.
– Элеонора! – воскликнул Ричард. – Как приятно тебя видеть! И Джеффри с тобой?
– Нет, я пришла с подружкой. После ланча мы собираемся в «Скотч-хаус». – Элеонора перебросила сумочку на позолоченной цепочке с одного плеча на другое. – Кстати, Джеффри на днях говорил, что тебя давно не видно в клубе.
В ее интонации ясно прозвучал вопрос, а взгляд опять скользнул в сторону Флер.
– Позвольте вас познакомить, – сказал Ричард. – Это мой друг Флер Даксени. Флер, это Элеонора Форрестер. Ее муж – капитан Грейвортского гольф-клуба.
– Очень приятно, – произнесла Флер, поднимаясь со стула и пожимая руку новой знакомой.
Рука у Элеоноры Форрестер оказалась твердой и шершавой, почти мужской, если бы ногти не были накрашены красным лаком. Тоже гольфистка!
– Давно вы дружите с Ричардом? – спросила Элеонора.
– Да нет, – ответила Флер. – Как раз четыре недели, как мы познакомились.
– Понятно, – сказала Элеонора и похлопала колючими ресницами. – Понятно, – повторила она еще раз. – Что ж, я пойду. Кто-нибудь из вас собирается участвовать в Весеннем турнире?
– Я – безусловно, – сказал Ламберт.
– Я, скорее всего, тоже, – сказал Ричард. – А впрочем, как знать?
– Как знать? – эхом откликнулась Элеонора и снова посмотрела на Флер, поджав губы. – Рада была познакомиться с вами, Флер. Очень, очень интересно…
– Так! – воскликнул Ламберт, когда она удалилась и уже не могла их слышать. – Завтра сплетня пойдет по клубу.
– Элеонора дружила с мамой, – словно извиняясь, прошептала Филиппа. – Она, наверное, подумала…
Филиппа смущенно умолкла.
– Ты все-таки поосторожнее, – сказал Ричарду Ламберт. – Вот приедешь в Грейворт, а там только о тебе и говорят.
– Приятно быть в центре внимания, – хмыкнул Ричард, улыбнувшись Флер.
– Смейся, смейся, – нахмурился Ламберт. – А все-таки я бы на твоем месте…
– Да, Ламберт? Что бы ты сделал на моем месте?
В голосе Ричарда зазвучали стальные нотки. Филиппа предостерегающе глянула на Ламберта, но его было не остановить.
– Я бы поостерегся, Ричард. Нет, в самом деле, ты ведь не хочешь, чтобы у всех создалось ложное впечатление. Нехорошо, если люди начнут шептаться у тебя за спиной.
– А почему кто-то вдруг станет шептаться у меня за спиной?
– Это же очевидно! Послушайте, Флер, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но вы ведь понимаете, правда? Эмили многим была дорога, и когда они о вас услышат…
– Не только услышат, – перебил Ричард, – они с ней еще и познакомятся, поскольку она скоро приедет в Грейворт погостить. А если тебя, Ламберт, это смущает, можешь обходить наш дом стороной.
– Я только хотел сказать… – начал Ламберт.
– Я понял, что ты хотел сказать, – оборвал его Ричард. – Очень даже хорошо понял. Жаль, Я был о тебе лучшего мнения. Флер, мы уходим.
На улице Ричард взял Флер под руку.
– Прошу прощения, – сказал он. – Ламберт иногда ведет себя отвратительно.
– Все нормально, – тихо ответила Флер.
Господи, прибавила она мысленно, то ли еще бывало. У одного дочь вцепилась мне в волосы, у другого соседка обозвала потаскухой…
– Так ты приедешь в Грейворт? Прости, я должен был сперва спросить… – Ричард смотрел встревоженно. – Обещаю, тебе там понравится. Можно гулять по окрестностям, ты познакомишься с другими членами семьи…
– И научусь играть в гольф?
– Если захочешь, – улыбнулся Ричард. – Заставлять тебя никто не станет. – Он смущенно помолчал. – Разумеется, у тебя… у тебя будет отдельная комната. Я бы не хотел, чтобы ты… чтобы ты…
– Неужто не хотел бы? – тихо сказала Флер. – А я бы хотела.
Она встала на цыпочки и нежно поцеловала Ричарда в губы. Через несколько мгновений она мягко продвинула язык в глубь его рта. Ричард разом застыл. От неожиданности? От желания? Флер провела рукой по его затылку и стала ждать, что будет дальше.
Ричард стоял совершенно неподвижно. Полу открытые губы Флер прижимались к его губам, ее слова эхом отдавались в голове, он пытался собраться с мыслями – и не мог. Его парализовало волнение. Вот так должно было быть с Эмили, мелькнуло в затуманенном мозгу. Ричард с трудом удерживал равновесие. Именно так все должно было быть у него с горячо любимой женой. Нет, Эмили никогда не волновала его так, как эта женщина – восхитительная женщина, с которой он знаком всего четыре недели. Он в жизни не испытывал ничего подобного. Никогда еще ему так сильно не хотелось… трахаться.