— Ну что ж, думаю, мне удастся его сдать внаем, — заметил он после продолжительной паузы. — Слушай, а где ты собираешься жить? Ведь миссис О'Брайен через пару недель открывает мастерскую.
Джулия уже думала об этом. В городе не так-то много квартир, которые были бы ей по деньгам.
— Что-нибудь подыщу, — сказала она неуверенно.
— Я не хочу, чтобы ты и твоя дочь ютились в какой-нибудь дыре. — Майкл помрачнел. — Прежде чем оформишь бумаги, обязательно покажи мне квартиру. Договорились?
— С какой стати? Где я буду жить, тебя не касается.
— Это еще как сказать!
Она сдерживала себя, чтобы не оглянуться на дом, когда они шли обратно к калитке. Дорогой ценой давалась ей независимость, но она скорее согласится жить в трущобе, чем позволит, кому бы то ни было распоряжаться ее жизнью, а Майклу Джойсу в особенности.
Вечером следующего дня он приехал к ней после работы на стройке. Было заметно, что он все еще дуется. Когда настало время мыть Лулу перед сном, Майкл протянул, было, руки, чтобы взять ребенка, но Джулия отстранила его. И тут Лулу закатила сцену. Она визжала, требуя, чтобы ее мыл Майкл. Пришлось уступить ее желанию.
Уложив дочку спать, Джулия категорически отказалась от его помощи. Кое-как она разделась сама. Лифчик с трудом стащила через голову, а розовую ночную рубашку с кружевным воротничком надевала так долго и с такими мучениями, что буквально без сил повалилась на кровать.
Лежа в темноте, она прислушивалась к шагам Майкла. Он дольше обычного возился на кухне, потом какое-то время вертелся на кушетке, и, наконец, все стихло.
Джулия долго не могла уснуть. Сознание, что он рядом, за стенкой, будоражило и волновало. Она ворочалась, вставала, садилась, пару раз подходила к детской кроватке посмотреть, не раскрылась ли Лулу. Та спала спокойно и во сне улыбалась.
Из гостиной не доносилось ни звука. Майкл, должно быть, спит, подумала она и побрела на кухню. Кухонное окно было слегка приоткрыто. Она постояла, послушала жалобы какой-то ночной птицы, а потом тихонько вышла на лестничную клетку, а оттуда на балкон.
Забравшись в шезлонг с ногами, Джулия подтянула колени к подбородку и замерла. Она смотрела на звезды, а в голове не было ни одной внятной мысли — так, какая-то сумятица.
— Ты что, плохо себя чувствуешь? — вдруг раздался над ухом голос Майкла.
От неожиданности Джулия вздрогнула. Он стоял в дверном проеме, босой, без рубашки, в одних джинсах. Его мускулистый торс, освещенный лунным светом, напоминал собой античное изваяние то ли бога войны, то ли бога мира.
— Не спится, — ответила она грустно.
— Мне тоже, — сказал Майкл, не двигаясь с места.
При его появлении ее сердце сразу же затеяло жаркую дискуссию с рассудком, и она, опасаясь, что Майкл вдруг подойдет и коснется ее, поднялась с шезлонга, подошла к перилам и облокотилась на них.
Ты же ведь поклялась, что не станешь его любовницей, что сохранишь самостоятельность и независимость, подзуживал разум. А минуты счастья, испытанные в тесном строительном вагончике?
Неужели это никогда не повторится? — не унималось сердце.
— Майкл… а почему ты избрал строительную специальность? — неожиданно для самой себя спросила она, не оборачиваясь. Джулия понимала, что он жаждет услышать вопрос совсем другого рода. — Строишь мосты… Почему именно мосты?
Майкл ответил не сразу.
— Призвание, наверно, — произнес он, наконец. — По-моему, каждый должен стремиться к тому, чтобы создавать, а не разрушать. Представь, там, где раньше был пустырь, ровной лентой стелется дорога, а над рекой взметнулся красавец-мост. Потрясающее ощущение! А самое главное — сознание, что это построил я. Пройдут года, а мой труд будет по-прежнему приносить пользу людям.
— Строительная компания — это тоже твое детище?
— А как же! Пришлось изрядно попотеть, пока не встал на ноги, — ответил Майкл, и Джулия уловила в его голосе железные нотки. — Ингрид с пеной у рта доказывала, что и она имеет к этой компании непосредственное отношение. Требовала, чтобы я все продал и половину вырученных денег отдал ей. Это, когда мы разводились.
— И осталась, надо полагать, при своих интересах, — подала реплику Джулия.
— Конечно! — хмыкнул Майкл. — Чего захотела! Кстати, а что собираешься делать ты по окончании колледжа?
— Буду учить детей. Тоже хочу приносить посильную пользу людям — что может быть прекраснее!
Господи, подумал Майкл с отчаянием. Между ними так много общего, а отношения никак не клеятся! Учительница из нее, конечно, получится замечательная! Справедливая, добрая. Ученики, наверняка, будут ее любить. Люди к ней тянутся.
Вот он, например. Не окажись она рядом, возможно, и не вспомнил бы о том, на чем давно поставил крест. Семейный очаг, дети, их улыбки, жизнерадостный смех. Так хочется, чтобы все это у него было! Не удалось уговорить Джулию переехать в новый дом. Жаль! Глядишь — и получилось бы у них что-то. Отказалась наотрез! Гордая очень, независимая. Сразу нужно было предложить в ультимативной форме — либо будут жить вместе в этом доме, либо он вычеркивает ее из своей жизни. А что получилось? Дом стоит пустым, и от нее отказаться нет сил. С каждым днем он привязывается к этой женщине все сильнее. Наваждение какое-то!
Джулия повернулась к нему лицом. Хватит! Ночные бдения закончены, решила она и, шагнув к двери, споткнулась о шезлонг. Он подхватил ее вовремя. И оба замерли, а у нее еще и дыхание перехватило.
— Да, уж ночь, — сказал Майкл хрипло и вроде бы уже хотел пропустить ее вперед, но замешкался.
Она почувствовала, как его пальцы сжали ее локоть. В его взгляде читалось откровенное желание.
— Майкл! — Легкий ночной ветерок унес и развеял то ли ее вздох, то ли придыхание, схожее со звучанием его имени.
Он нагнулся и стал осыпать частыми поцелуями ее лицо. А потом припал к ее рту, как измученный жаждой путник к источнику, и длительное время не отрывался. Вот оно, счастье, подумала Джулия. И хотя ей не хватало воздуха, но казалось: перестань он ее целовать, вот тут-то она и задохнется!
— Дорогая моя, ты такая красивая, — шепнул он, целуя ее в шею. — Прикасаюсь к тебе, и сразу сам не свой. Я совершенно теряю с тобой голову!
— Я тоже, — призналась Джулия и тяжело вздохнула.
— Спать пора, — сказал он. — Завтра рано вставать.
Она взглянула на него и поняла, что расставаться с ней ему не хочется. Обняв за плечи, он поцеловал ее и пропустил вперед.
Она потом долго еще не могла уснуть. Господи, ворочалась и вздыхала Джулия. Любит она этого мужчину, любит, и никуда от этого не деться!
На выпускных экзаменах Джулия получила высший балл и по истории, и по литературе. Можно было, наконец, вздохнуть с облегчением, тем более что в магазине она теперь трудилась неполный рабочий день: в летние каникулы отбоя не было от студентов, желающих заработать.
Прошло целых две недели после той ночи на балконе, когда он сказал, что, обнимая ее, теряет власть над собой. И все это время Майкл весьма интенсивно контролировал свои эмоции, словно хотел, во что бы то ни стало, опровергнуть ночное признание.
Однако ежедневно — будто нанялся — он появился в ее квартире, проходил на кухню и принимался за стряпню. После ужина мыл посуду, играл с Лулу, помогал укладывать ее спать, но ни разу не обнял, не поцеловал Джулию. Она не находила себе места, а он, похоже, закусил удила: если ей не нужен его дом, то тогда ему не нужна она.
Одним словом, страдали оба. Правда, Джулия не могла сказать определенно, кто переживал сильнее.
Был субботний вечер. Питер отправился смотреть по телевизору любимую программу, а Майкл мыл посуду.
— Завтра утром повезу Пита в Линкольн на день рождения к его школьному приятелю. Хочешь, можем поехать вместе, — сказал он как бы, между прочим.
Джулия поставила в шкаф чистую тарелку, оглянулась и увидела лишь его спину.
Глядя в спину, трудно сказать, в каком состоянии духа пребывает человек, но Джулия сразу определила — Майкл напрягся в ожидании ответа.
— Почему бы и не поехать? — сказала она легкомысленно и сразу же подумала о том, что не пришлось бы пожалеть, что согласилась.