— Я этого не говорила, — сердито пробормотала она. — И, к твоему сведению, ты вовсе не способен «управиться» со мной, как ты оригинально выразился.
— Чего же тут оригинального? — Дон довел Аврору до середины площадки и повернулся к ней лицом. — Я совсем не собирался оригинальничать. Что же касается «управления» тобой, так это как раз то, чего мне хочется.— И положив руки ей на плечи, он привлек девушку ближе к себе.
Аврора собралась было с силой оттолкнуть его, но вспомнив о наблюдающих за ними гостях, решила не устраивать сцену.
— Да, я сказал тебе, что сегодня ты изумительно выглядишь?— негромко проговорил он обольстительным тоном.
Аврора уговаривала себя держаться как можно более отстраненно и не поддаваться его очарованию. Поэтому язвительно заметила:
— Полагаю, на этом с комплиментами покончено.
— А знаешь, когда ты сердишься, твои глаза становятся темно-изумрудными... и просто обворожительными, — произнес он, совершенно игнорируя ее замечание.
Аврора проглотила комок в горле. Ну уж нет, она не попадется на удочку этого обходи тельного льстеца!
— Кстати об изумрудах. Тебе известно что-нибудь о копях, в которые вложил деньги мой отец? — И подняв голову, она пристально посмотрела ему в глаза.
— Достаточно много.— Он улыбнулся, и его взгляд, скользнув по нежному лицу девушки, В который уже раз задержался на ее пухлых губах — Но сейчас мне почему-то не хочется говорить об этом.
Взволнованная неожиданно прокатившейся по всему телу жаркой волной, вызванной од ним его взглядом на ее губы, Аврора отвернулась. Сердце ее отчаянно билось, но тон оставался решительным.
— Ты же знаешь, я согласилась прийти сюда только потому, что хочу услышать, какие дела у тебя с моим отцом.
Она изо всех сил старалась держаться от него на некотором расстоянии, но это оказалось почти невозможно — площадка была забита танцующими парами, а руки Дона крепко держали ее.
— Тебя, должно быть, чертовски ценят в твоем банке, моя девочка, ты от своего не отступаешься.
— Я не твоя девочка, — возмущенно воз разила она.
— Может, нам стоит держаться немного ближе друг к другу?— Не обращая никакого внимания на ее слова и ледяной тон, Дон бесцеремонно перенес руки с плеч девушки на талию. Склонив голову так, что теперь его щека касалась мягких волос Авроры, он произнес тихим, хрипловатым голосом: — Теперь я могу на ушко сообщить тебе кое-что о ликвидационных активах.
— Ну знаешь, ты совершенно невыносим,— воскликнула она, пытаясь подавить нервную дрожь, вызванную его близостью.
Эта близость кружила ей голову, она ощущала излучаемые телом Дона тепло и жизненную силу. А он, чувствует ли он, как сильно бьется ее сердце?
— Ты, по-моему, сказала, что не умеешь танцевать?
Хриплый шепот Дона оказывал на нее какое-то странное воздействие. А их танец вряд ли можно было назвать танцем. Скорее медленным, взаимно возбуждающим кружением, в процессе которого музыка и толпящиеся вокруг них люди сливались в калейдоскоп неразборчивых звуков и туманных образов.
— Я... а ты, по-моему, собирался шепнуть мне что-то о ликвидационных активах? — Аврора решила в меру своих сил играть с ним по его же собственным правилам. Каждый раз, когда он будет уводить разговор в сторону, ей необходимо возвращаться к прежней теме и не сдаваться до тех пор, пока она не добьется желаемого.
— Хорошо, главным активом является темноволосая красавица-дочка,— насмешливо начал он.— И если бы я мог оголить этот актив...
— Дон, я понимаю шутки, но ты заходишь слишком далеко! — задохнулась от негодования Аврора и попыталась отстраниться от него. Но добилась совсем противоположного результата. Дон лишь крепче прижал ее к груди, так что она могла чувствовать под тонким материалом рубашки тепло его тела.
— Извини, Аврора. Ты права — не стоило говорить о делах,— не спеша протянул он поддразнивающим, соблазняющим тоном. Ты, кажется, совсем вскружила мне голову, не могу ни на чем сосредоточиться, кроме твоей красоты.
По всему телу Авроры вновь пробежала дрожь. Она знала — он говорит совсем не то, что думает, и все же, от ощущения его дыхания на своей шее, у нее вся кожа по крылась мурашками.
Аврора лихорадочно пыталась придумать какой-нибудь шутливый ответ, но мозг отказывался повиноваться. Девушка ощущала внутри себя непонятное напряжение, как будто собиралась прыгнуть с огромной высоты в море. Чувство было пугающим, захватывающим, возбуждающим. Она не могла понять, что с ней творится. Голова была как в тумане.