— Теодосия, кажется, мы заперты в этой комнате.
Она принялась колотить по двери кулаками.
— Кто-нибудь, откройте дверь! Есть там живой человек? Откройте!
Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем пришел, наконец, управляющий и открыл дверь.
— Мисс Уорт, — извинился он, — прошу прощения, забыл починить…
— Какую комнату занимает Роман Монтана? — перебила она его.
— Мистер Монтана? Был в комнате восемь, но моя жена выписала его минут пятнадцать назад.
Теодосия бросилась из комнаты, не обращая внимания на крики Хэммонда. Добежав до конца коридора, сбежала по ступенькам, пронеслась через холл и выбежала на улицу, оглядываясь по сторонам, — нигде не обнаружив Романа, побежала к конюшне, нашла свою повозку и лошадь.
Секрета на месте не было.
* * *— Для тебя сюрприз, дорогая. — Сидя рядом с Теодосией на скамейке в городском розовом парке, Хэммонд поглаживал руку Теодосии, используя каждую крупинку джентльменского набора, привитого с детства, подавляя все возрастающее нетерпение. Теодосия не впустила его в комнату, когда Роман Монтана покинул город, оставалась в номере до сегодняшнего полудня.
Хэммонд считал, что если бы она только позволила ему выполнить услуги, для которых избрала его, давно бы забыла о самом существовании Романа Монтана. Он гордился своей сексуальной удалью: кажется, ни одна из его трех любовниц в Лондоне пока не жаловалась.
У Теодосии их тоже не возникнет, клялся он себе, хотя она и объяснила, как пройдет интимная ночь: коитус в темной комнате, Теодосия поднимает рубашку только до пояса — ни поцелуев, ни ласк, быстрое проникновение и выплескивание семени. Как нелепо, размышлял Хэммонд. С каждой минутой в обществе Теодосии желание его росло и становилось почти невозможно удержаться, чтобы не коснуться ее.
— Что скажешь?
— Сюрприз? — спросила Теодосия, теребя свою рубиновую брошь. — Как мило, Хэммонд. — Хорошие манеры предполагали смотреть в лицо Хэммонду, разговаривая с ним, она так и сделала, но не его видела: образ Романа неотступно стоял у нее перед глазами, не могла сосредоточиться ни на чем другом со времени его внезапного отъезда.
Слезы жгли глаза — она не понимала, откуда только берутся, когда уже столько их пролито?
— Теодосия, чувствую, что обязан принести извинения, и надеюсь быть понятым.
Настолько далеки были ее мысли, что прошло некоторое время, прежде чем до сознания дошло, о чем говорил Хэммонд.
— Извинение? Он кивнул.
— Понимаю, почему сказанное вечером так расстроило мистера Монтана, но, уверяю, в мои намерения не входило рассердить его, — сказал он, стараясь придать искренность голосу. — Бог мой, ведь даже говорил не с ним, а с тобой. Искренне сожалею, Теодосия, что невольно стал причиной его отъезда.
Она опустила голову.
— Понимаю твои чувства, — продолжал Хэммонд. — Вы с мистером Монтана провели много времени вместе, и тебе его недостает. Но, Теодосия, неужели ты забыла о своих стремлениях? Дать ребенка сестре — не единственная цель. Есть еще исследования в Бразилии, что является в высшей степени похвальным делом в интересах человечества. Уверен — у мистера Монтана есть свои стремления. Ты ведь не собиралась оставаться в его обществе неопределенное время, не так ли?
Теодосия сосредоточилась на мыслях Хэммонда.
— Нет. — Слово выскочило у нее на едином выдохе. Хэммонд прав — настал бы день, когда они с Романом, в конце концов, расстались, и каждый пошел своим путем, добиваясь своей мечты.
Она не думала, что этот день наступит так скоро, и, конечно же, не собиралась причинить Роману такую боль.
— Полагаю, у меня есть средство от того, что тебя так тревожит, Теодосия, — произнес Хэммонд, снова коснувшись ее руки. — Вчера вечером я решил, что в городе очень много вещей напоминают тебе о мистере Монтана — вы ведь вместе путешествовали и остановились в одной комнате.
Теодосия на мгновение закрыла глаза: Роман — имя эхом отдавалось в ней, пока она гадала, где он, что делает, ненавидит ли ее, проклянет ли навсегда память о ней?
Догадавшись, что она опять думает о Романе, Хэммонд решился, чтобы привести в исполнение свой план, почувствовать поцелуи Теодосии, ласки, тело в сладостной истоме.
Одна эта мысль приводила его в дрожь.
Он помог ей подняться со скамьи и проводил до кареты, которую нанял.
— Тебя ожидает сюрприз, Теодосия, не сомневаюсь, он значительно облегчит твое горе. — Помогая ей сесть в экипаж, с трудом подавил улыбку радостного возбуждения.
— Куда мы едем? — спросила Теодосия, когда оказались за городом.