— Можешь выходить, малышка, и не забудь захватить свое золотишко!
Пальцы Романа стиснули рукоятки пистолетов, когда они приближались к нему. Он не собирается убивать их без надобности, но уж постарается немного попридержать. Ну, давайте, молча приглашал он. Ближе. Еще немного ближе.
— Мистер Монтана!
Роман застыл — он не видел Теодосии, но ее крик врезался ему в уши, словно удар меча. Проклятие, черт побери, что она делает?
— Мистер Монтана! — снова закричала Теодосия, силясь удержаться на несущемся жеребце, который галопом мчался к мелкому оврагу. — Не могу остановиться!
Она закрыла глаза и приготовилась к ужасному падению, которого так и не случилось. Прямо на краю склона жеребец резко остановился. Напуганная, но невредимая, Теодосия открыла глаза и увидела свою повозку без возницы. Рядом с ней стояли трое вооруженных мужчин, уставившихся на нее.
Она видела их раньше, один раз у реки и другой, когда они промчались по лугу на лошадях. Но где же Роман?
— Не думаю, что вы, трое возмутительных существ, знаете, где мой сопровождающий? — Она соскочила с жеребца и стала, уперев руки в бедра.
Красная Повязка нахмурился.
— Как она назвала нас?
— Не важно, — отозвался Коричневая Повязка. — Она прискакала на лошади того длинноволосого.
— Они, должно быть, обменялись, — добавил Черная Повязка. — Это значит…
Осознав, что спутник женщины перехитрил их, все трое резко развернулись.
Они встретились с блеском голубых глаз и его черных кольтов.
Роман взвел оба курка.
Одного он ранил в плечо, а другого в ногу, силой удара сбив обоих с ног. Следующая пуля врезалась в предплечье третьего грабителя, но ему все равно удалось быстро взобраться вверх по склону по направлению к Теодосии.
Теодосия уже спускалась вниз.
Бандит схватил ее, прижал дуло пистолета к виску и потащил на дно оврага. Он усмехнулся, когда двое других его сообщников вытащили свое оружие и поднялись на ноги.
— Ты ведь не собирался взаправду пристрелить нас, а, Длинноволосый?
Роман изобразил ленивую усмешку, но про себя проклинал Теодосию всеми известными ему ругательствами.
— Ты же не думаешь, что я взаправду позволю вам причинить вред девушке, а, Красная Повязка? — парировал он.
— Причинить мне вред? — переспросила Теодосия, стиснутая в мясистых руках своего захватчика. — Мистер Монтана, позвольте мне прояснить ситуацию. Я никогда не видела этих людей до сегодняшнего дня. Они не могут испытывать враждебность по отношению ко мне и, таким образом, не должны иметь никакого желания причинить мне физический вред. Мне кажется, что эти люди преследовали вас, поэтому именно вы тот, кто…
— Но… но мы думали, что преследуем вас, — сказал Красная Повязка, нахмурившись. — Он, леди, постоянно обеспечивал вашу безопасность, уводил нас от вас — не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Вы, должно быть, туговато соображаете, хотя это не важно. Мы охотимся не за вашими прелестями — подавайте ваше золотишко, и лошадь Длинноволосого мы тоже заберем: умеющая так бегать, она стоит немалых деньжат.
Теодосия вскинула темную бровь.
— В самом деле. Ну так вы не можете взять ни мое золото, ни жеребца мистера Монтана. Мистер Монтана, сделайте что-нибудь.
— Да, мистер Монтана, — сказал Коричневая Повязка и рассмеялся. — Сделайте что-нибудь.
Что, черт побери, он должен был сделать, кипятился Роман. Одно движение с его стороны могло стоить жизни Теодосии, да и ему тоже.
Возможные решения проносились у него в голове, но неожиданное движение в повозке прервало его мысли.
Иоанн Креститель, просунув голову между прутьями клетки, вытягивал шею, чтобы увидеть, что происходит.
Роман, забыв о птице, снова искал решения. За неимением лучшей идеи он, в конце концов, решил прибегнуть к одному из самых старых трюков, которые знал.
— Бросайте свои пушки, — предложил он. — Мой компаньон позади вас и не станет раздумывать, прежде чем выстрелить вам в спины.
Братья Повязки рассмеялись.
— Ты думаешь, мы дураки, Монтана? — спросил Красная Повязка. — У тебя нет никакого компаньона.
Иоанн Креститель, продолжая вытягивать шею, издал пронзительный клич.
— Еще одно твое слово, и я разнесу тебе башку! — заорал он.
Грабители остолбенели, затем побросали оружие и подняли руки высоко над головой.