От этих слов она едва не задохнулась.
— Нет, — раздался полушепот. — И не следовало целоваться в Темплтоне.
— А если нравятся красивые женщины?
Теодосия опустила глаза: в полной растерянности, не зная, как вести себя дальше, принялась отыскивать пылинки на юбке.
От Романа не укрылись румянец смущения на ее щеках и учащенное биение пульса на шее; подобная чувствительность на комплимент красноречиво говорила, что никто до сегодняшнего дня не произносил слов о ее красоте.
Чего же не хватало тем бостонским мужчинам, с которыми она водила дружбу? Считая ее равной по уму, неужели ценили только ее мозг, как единственное достоинство? Если так, то все они не более чем сборище блестящих идиотов.
— Мисс Уорт?
Мягкость этого низкого голоса вызвала дрожь, и было ясно — если немедленно не взять себя в руки, то потом будет поздно.
Сделав глубокий вдох, она спрятала дрожащие руки в складках персиковых юбок и перешла прямо к делу.
— Да, я, действительно, ищу телохранителя, мистер Монтана. Что, позвольте вас спросить, удерживало вас от вступления в должность? Задержи вы свой приход еще на одну секунду, этот… этот lascivious malfeasant мог бы преуспеть в совершении надо мной насилия!
Ее обвинения быстро напомнили ему о том, какой раздражительной она могла быть.
— Если lascivious malfeasant, тот самый слюнявый сукин сын, только что вышвырнутый в окно, не изнасиловал вас, то потому, что я оказался как раз вовремя и помешал сделать это! Черт побери, женщина! Вместо того, чтобы благодарить меня, вы кричите за…
— Я не выговариваю вам, а просто спрашиваю о причинах вашей задержки…
— Моих причинах? — Он сжал волосы пальцами. — А как насчет ваших? Если бы вы не развесили то первое объявление, этого никогда бы не случилось! И, к вашему сведению, я только что приехал в город. Объявление о телохранителе увидел не больше десяти минут назад.
Она встала.
— В моем первом циркуляре не было ничего ошибочного: мужчины, ответившие на него, не обладали достаточным умом и не могли понять, что не соответствуют требованиям.
— А женщина, сделавшая его, не имеет здравого смысла: неужели не ясно, что на подобные объявления слетаются мужчины, которым плевать на требования, — их привлекает то, что им готовы заплатить золотом, когда обычно приходится рассчитываться самим за полученное удовольствие!
— Если вы так считаете, мистер Монтана, почему хотите занять место моего телохранителя?
Он припомнил, как беспокоился, оставив ее в Темплтоне. — Мне нужны деньги, — буркнул он.
— Прошу прощения?
— Деньги, черт побери!
Его крик, казалось, как эхо, отразился в ее мозгу, завибрировав на коже.
— Бог мой, когда вы так кричите, мне видно ваше мягкое небо. Он разозлился еще больше. — Послушайте, не имею ни малейшего понятия, что такое мягкое небо, и мне глубоко наплевать. Вы…
— Мягкое небо — верхняя задняя часть ротовой полости. Когда вы кричите…
— О, к черту все это дурацкое…
— Ваша губа кровоточит. У меня в сумке есть мазь. Позвольте позаботиться о вашем порезе?
Ее предложение вернуло его в те годы, когда, будучи мальчишкой, сам лечил все свои раны и царапины, женщины всегда были слишком заняты другими делами.
Не задумываясь, погладил по щеке Теодосию и провел большим пальцем по нежной коже под глазом.
— Мистер Монтана? — пробормотала она, пораженная напряженностью его взгляда. — Что-то не так?
— Что? Нет. — Резко отдернул руку. Что это с ним, черт возьми? — Все нормально, и совсем не надо втирать какой-то вонючий жир в мою…
— Очень хорошо, пусть губа кровоточит, наверняка распухнет и причинит вам немалую боль. Повреждения рта…
— К черту всякие там царапины. Как насчет…
— Работа ваша, мистер Монтана. Жалованье — сто долларов золотом в месяц. Уезжаем из Уайлд Виндз рано утром, буду весьма признательна, если сопроводите меня в другой город. Я глубоко заблуждалась, поверив, что здесь живут интеллигентные мужчины. Присутствие библиотеки заставило меня подумать…
— Какая уж тут библиотека, мисс Уорт: мадам Софи велела написать это слово на окне, чтобы отвязаться от проповедника, проезжавшего через город несколько месяцев назад. Это бордель.
По лукавым искоркам в его ясных голубых глазах без труда читалось, что он от всей души потешался над ее ошибкой. Ее раздражала такая осведомленность Романа о непристойном доме.
— А как случилось, что вы так знакомы с мадам Софи и ее… девочками, мистер Монтана?
Он, подняв свою шляпу с пола, бросил ее на кровать.
Теодосия ахнула, когда она очутилась на подушке — черное на белом: шляпа Романа на ее подушке.