Впрочем, имелась еще одна отрицательная сторона ее решения отказаться от помощи Эрнесто. На курсы по подготовке к родам, которые Аделина стала посещать, все женщины обычно приходили с мужьями. Те помогали им делать дыхательные и другие упражнения. Ей же приходилось заниматься гимнастикой в одиночестве, и это ее смущало. А теперь, когда возникла угроза осложнения при родах, Аделина всерьез засомневалась, настолько ли она независима, насколько полагала.
Но она все равно не собиралась связываться с Эрнесто. Понимала, что сама уничтожила всю симпатию, которую он мог питать к ней.
Впрочем, по своему характеру она не нуждалась в опекунах.
Когда до родов оставалось около полутора месяцев, Эрнесто сам ей позвонил.
Она сняла трубку, ожидая услышать Паолу.
После возвращения в Вебстер дочь говорила с ней по телефону каждую неделю, сообщала о делах и о своем здоровье. Но на этот раз в трубке зазвучал знакомый мужской голос.
— Аделина?
— Да? — Она буквально рухнула в кресло, не в силах определить, как относиться к такому звонку. Ей уже давно не доводилось слышать отца своего будущего ребенка. Но в то же время его голос заставил ее лишний раз задуматься о том, что им никогда не быть вместе.
— Как ты? — спросил Эрнесто с искренним беспокойством, и на ее глаза навернулись слезы.
— Я… я в порядке, — ответила Аделина, решив не сообщать ему о своих неприятностях. — Устала немного, но это естественно.
— Ты не переутомляешься?
— Из-за чего? — наигранно удивилась она. — Я вообще ничего не делаю. Паола уехала несколько недель назад.
— Знаю.
— Вы говорили по телефону?
Конечно, они созванивались. Эрнесто всегда стремился быть в курсе ее дел.
— Не волнуйся, я ничего не рассказал ей, если ты этого опасаешься.
— Хорошо, спасибо.
— В общем, я надеюсь, что ты не усердствуешь сверх меры со своими бумагами, эскизами и тому подобным. Умственная нагрузка очень утомляет. По себе знаю.
— О, я с этим уже покончила. На очереди следующий этап. — Она рада была поделиться приятными новостями. — Проект отправлен в Мадрид, в архитектурное бюро.
— Его уже посмотрели?
— Пока нет, — ответила она вяловато. — Но мне не к спеху.
— Ясно… — Эрнесто поколебался. — Можно отдать в другое агентство.
— Нет. — Она не могла признаться ему, что в последнее время проект ее мало интересовал. — У меня договор именно с этим.
— Но ведь можно его расторгнуть?
— О, да! — скептически ответила Аделина. И ты горишь желанием этим заняться, после того как я отвергла твое сотрудничество?
— Я не злопамятный, — мягко заметил Эрнесто. И она почувствовала непреодолимое желание проверить сей радостный факт. Было бы приятно иметь такого союзника.
Со вздохом отбросив провокационные мысли, она осторожно спросила:
— А как твои дела? Как Сильвия? Все еще без ума от тебя?
— Сомневаюсь. Я не видел ее несколько месяцев. Мы расстались за неделю до моего приезда к вам на Ла Диг.
— А-а.
— Что это значит?
— Ничего. И кто же занял ее место? Кто-нибудь из наших общих знакомых?
— Прекрати разговаривать со мной, как с мальчишкой, — стальным голосом потребовал он. — Я не тщеславный недоумок, которому нужен конвейер женщин для самоутверждения. И не такой ветреный, как Федерико.
Аделина вздрогнула и промямлила:
— Прошу прощения.
— Нет, черт возьми, не просишь! Вместо того чтобы думать, будто я приехал на остров, поскольку порвал с Сильвией, лучше прими другой вариант. Например, что я разрушил отношения с ней, потому что захотел начать их с тобой.
Аделина вытерла о платье вспотевшие ладони.
— Не думаю, что второй вариант больше соответствует истине, чем первый, — притворно-сдержанным тоном произнесла она, хотя ее сердце защемило от мысли, что так оно и есть. — Но все равно, спасибо за разъяснение ситуации.
— Почему тебе так сложно поверить в то, что я говорю искренне? — разъяренно выкрикнул Эрнесто. — Черт, Аделина, пока я не узнал о ребенке, я начал было подумывать, что и ты проникаешься ко мне симпатией и доверием. Что со мной не так? Что такого я натворил?
— Ничего плохого ты не сделал. — Она судорожно выдохнула. — И даже вызываешь у меня симпатию. Но нам обоим известно, что мы никогда не сможем сойтись.
— Потому что я родственник Федерико? — уныло спросил он.
— Потому что мы абсолютно несовместимы, — пояснила Аделина. — Помимо всего прочего, я старше тебя и…
— Ясно. — Он фыркнул. — Удивительно, что я этого не знал.
— И все же это именно так, — подтвердила она. — Ты не можешь с этим не считаться. Но главное — в другом. Я знаю, что ты сделал мне предложение исключительно из-за ребенка. Твоего ребенка. Мне льстит, конечно, твоя готовность принести себя в жертву. Но это не компенсирует основные недостатки наших отношений.
— А мне кажется, что ты упорно выискиваешь причины, чтобы только не быть со мной откровенной, — горько ответил он. — Хорошо, допустим, с предложением руки и сердца я поторопился, но это не означает, что оно было неискренним.
— Я тебе верю. И я с тобой откровенна, поэтому и говорю правду.
— Не думаю, что ты когда-нибудь простишь мне ту ночь… — грустно произнес Эрнесто. Ты полагаешь, что, занимаясь с тобой любовью в ночь смерти Федерико, я подтвердил самые худшие твои опасения, будто я такой же, как и твой покойный муж.
Он повесил трубку раньше, чем Аделина успела ответить. Что ж, сказала она себе, так даже лучше. И все-таки жаль, что у нее не получилось объясниться с Эрнесто. Ведь в случившемся она как раз винила только себя. Хотя теперь не имело смысла гадать, как стали бы развиваться их отношения, не пойди они в ту ночь на поводу у сумасшедшей страсти…