С наступлением войны дела в таверне пошли хуже. Никто не путешествовал, за исключением случаев острой необходимости. Но Бэнни это нравилось. В «Дансинг Эле» каждый день собирались завсегдатаи поговорить о том, о сем. Правда, дохода теперь с трудом хватало, чтобы прокормить тех Джоунзов, которые остались в Нью-Уэксфорде. Ей потребуется не много времени, чтобы отвести лошадей на пастбище около леса.
Животные, казалось, обессилили от жары, и даже не шевельнулись, когда она вошла в конюшню. Они неподвижно стояли, отмахиваясь хвостом от надоедливых мух. Она подошла к Паффи, провела рукой по ее хребту и вывела из конюшни. Затем она вернулась за другой лошадью. Бэнни уже выводила ее из стойла, как вдруг раздался слабый стон. Она не поверила своим ушам. Может быть, кошка?
Еще один стон, низкий, явно человеческий. Бродяга? Грабитель? Оружие… Ей нужно было чем-то защищаться. Присмотревшись, она увидела в углу груду инструментов. Около стены стоял топор. Снова было тихо. Она старалась не выдать себя неосторожным движением и осторожно прокралась в угол. Топор был большой и тяжелый. Бэнни легко подняла его, благодаря Бога за то, что не была похожа на свою хрупкую мать. Она медленно приблизилась к стойлу, откуда доносились звуки.
– Джон!
Топор выпал у нее из рук. На охапке соломы она увидела своего друга. Глаза его были закрыты, левая рука неподвижно лежала на поясе.
– О, Господи, Джон.
Она бросилась к нему и опустилась на колени. На нем был непривычный наряд, и хотя одежда превратилась в лохмотья, было видно, что она дорогая.
– О, Боже!
Он не шевелился. Бэнни дотронулась до его щеки:
– Джон, – повторила она. Лэйтон приоткрыл глаза.
– Бесс, – прохрипел он. – Я нашел тебя.
– Что случилось?
– Ранен.
– Не шевелись. Я схожу за помощью.
– Нет, – он с трудом поднял палец, – меня… арестуют.
Да. Они сделают это. Раненый английский солдат достойная добыча для любого поселенца. Он посмотрел ей в глаза; в его взгляде были страдание и мольба.
– Помоги же мне.
– Я не знаю, как.
– Вытащи пулю.
О, Господи, в него стреляли! Но она не сможет сама вытащить пулю. Надо сходить за кем-нибудь. Если даже его арестуют, он останется жив.
– Я не могу.
– Можешь, – он слабо улыбнулся. – Ты все можешь, Бесс. Они убьют меня.
– Хорошо.
Что надо делать? Ей нужны ножницы, вода, бинты. Что еще?
– Держись, Джон. Я сейчас вернусь.
Он не ответил, и ей стало страшно:
– Ты слышишь меня, Джон? Не умирай, подожди меня, – ее голос дрогнул. – Ты не можешь умереть рядом со мной!
– Да, да, – прошептал он.
Помедлив секунду, она выбежала из конюшни. Его можно было оставить здесь. Сюда никто не заходит. Ей нужно было вывести лошадей в поле, пока не появился отец. Слава Богу, ни Исаак, ни ее отец не любили рано вставать. Ее мать, конечно, уже поднялась, но она не пойдет в конюшню.
Бэнни не могла возвратиться домой. Все равно нельзя было ничего вынести из дому, чтобы мать не заметила. Она пошла к мастерской Брэндана, надеясь, что тут найдет все, что нужно. К счастью, никто не встретился ей по дороге. Она засунула в мешок все, что могло пригодиться, и вышла.
– Бэнни!
Голос отца раздался, когда она уже почти миновала «Дансинг Эль». О, Господи, этого только не хватало. Элизабет замерла, закрыв глаза, и глубоко вздохнула.
Спокойно. Она должна быть абсолютно спокойной. Дочь повернулась лицом к отцу.
– Где ты была? Я заметил, что Паффи все еще рядом с конюшней… Я думал, что ты поведешь их всех в поле.
– Да. Просто у меня не было времени.
Он показал головой в том направлении, откуда она шла.
– А, ты была…
– У Брэндана в мастерской.
– В мастерской? – Отец вопросительно посмотрел на нее: – А что тебе нужно было там так рано?
«Спокойно», – приказала она себе:
– Я забыла там кое-что, когда в последний раз наводила порядок.
– Вот это, в мешке?
– Да, – Бэнни облегченно вздохнула.
– Что же ты там забыла?
Рано было радоваться.
– Так, тряпье. И мне нужно было лекарство.
– А, что-нибудь женское?
– Да.
Он прищурился и внимательно глянул на нее:
– Ты что-то совсем расклеилась и на себя не похожа, а ведь никогда не была такой, как все эти слабые неженки.
– Я думаю, что это жара, папа.
– Да. Сегодня будет еще хуже.
– О, черт!
«Джону от этой духоты станет совсем плохо», – чуть не вслух подумала она.
– Может быть, тебе лучше отдохнуть, Бэн? Ты слишком много работаешь.
– Да, наверное.
– Поиграй, если хочешь, на скрипке. У тебя, наверное, не было уже давно времени на это.
– Да, хотелось бы, – никто не мешал ей, когда она играла. И можно будет целый день провести с Джоном.
– Я скажу Исааку, чтобы он вывел лошадей.
– Нет, – слишком поспешно возразила Бэнни.
Отец снова посмотрел на нее.
– Я имею в виду… Я хотела бы сделать это сама. А все остальное время я буду отдыхать, обещаю.
– Обещаешь?
– Да, – не дожидаясь еще вопросов, она быстро пошла прочь.
Элизабет положила мешок у двери конюшни и направилась к колодцу.
Бэнни вернулась с полным ведром, из которого то и дело выплескивалась ей на ноги вода. Она вошла в конюшню и остановилась. Он был там, по-прежнему без движений лежал на соломе. Абсолютно неподвижный и бледный. Ей вдруг стало страшно, что она пришла слишком поздно.
Глава 18
Осторожно, заранее боясь, что она может обнаружить, Бесс положила руку ему на грудь. Через тонкую, в клочья изорванную ткань рубашки Бэнни ощутила тепло и облегченно вздохнула. Потом она увидела, что его грудь слабо поднимается и опускается.
– Слава Богу!
– Ты здесь, – прошептал он, не открывая глаз.
– Да.
Его лицо было мертвенно-бледным, и ни один его мускул не двигался. Кого она пытается обмануть? Она не лекарь, и знает только, как перевязывать раны. И если он никогда больше не откроет свои чудесные глаза, она не вынесет, что невольно стала тому причиной.
– Джон. Неужели никого нельзя позвать? Может быть, я отвезу тебя куда-нибудь? Я не уверена, что могу тебе помочь.
– Я… больше… – он пытался дотронуться до нее рукой, но не смог, поморщился от боли и бессильно уронил руку, – никому не доверяю.
Бэнни глубоко вздохнула.
– Ну, хорошо. Что мне нужно делать?
– Просто… вытащи пулю.
– Где она?
– В спине.
В спине? О, Боже! Если бы у него была ранена рука или нога… Спина… Это так сложно. Но она сумеет сделать все для него. Должна суметь. Взяв ведро и все принадлежности, Бэнни обошла раненого, стараясь ни в коем случае ничем не задеть, и опустилась на колени.
Она быстро прикрыла рот рукой, чтобы подавить испуганный возглас – не хотела, чтобы он понял, как ей страшно. На спине странного камзола, в который Джон почему-то был одет, зияла огромная рваная дыра. Причем она находилась слева. И если пуля прошла глубоко, то сейчас она была очень близко от сердца.
Но если бы пуля задела сердце, Джон не смог бы добраться сюда. Поэтому, скорее всего, пуля где-то близко. Камзол вокруг раны был пропитан темной засохшей кровью. Так много крови! Но Бэнни показалось, что кровотечение, если и не прекратилось, то значительно уменьшилось.
Начнем с самого начала. Чтобы добраться до раны, нужно снять с него камзол и рубашку, – сказала она себе и потянулась за ножницами.
Бесс надрезала плотную вышитую ткань и стянула с него камзол. У нее вырвался вздох облегчения. Первый шаг сделан. За все это время он даже не шевельнулся.
– Джон?
– Да?
– Просто проверяю, не потерял ли ты сознание.
Вокруг его талии был обмотан какой-то странной толщины пояс. Сначала она подумала, что Джон ранен и в живот, но потом поняла, что это не повязка. Ладно, об этом можно подумать и потом.