Бэнни осторожно погладила шрам рукой. Он был гладким, как будто восковым. И если она не могла видеть Джона в ту ночь, в конюшне, она ведь прикасалась к нему, обнимала снова и снова. Она бы почувствовала этот шрам. Значит, его ранили уже после того, как он уехал от нее. Ему причинили так много боли. Как бы она хотела и в тот раз оказаться рядом и защитить его.
Бэнни не знала, как долго она уже просидела так, не сводя глаз с Джона. По ее спине струился пот, сено больно царапало ноги. И все равно Бэнни испытывала какое-то странное удовлетворение оттого, что сейчас он был рядом с ней, и оттого, что на какой-то, пусть даже самый короткий промежуток времени, он был в безопасности, ничего ему не угрожало, и оттого, что она просто могла слушать, как он дышит, могла время от времени касаться его.
– Бэнни!
Этот крик заставил ее резко вскочить на ноги.
– Папа!
Что он здесь делает?
– Что? – слабо прошептал Джон и приоткрыл глаза.
– Ш-ш-ш. Тихо. Не шевелись.
– Бэнни!
– Минутку, пап, я уже иду! – отозвалась она.
Снова опустившись на колени, Бэнни прошептала Джону в самое ухо:
– Не волнуйся! Я скоро приду.
Быстро поднявшись, Бэнни бросилась к выходу и столкнулась там с отцом.
– А вот ты где, дочка. Почему так долго?
– Я… я была на сеновале. Играла на скрипке.
– Бэн, здесь слишком жарко сейчас, чтобы играть на скрипке. Почему ты не пойдешь к ручью?
– Здесь хорошо. Тихо. Мне здесь нравится.
– Посмотри на себя. Ты же от жары скоро в обморок упадешь.
– У меня все нормально, – сказала она, пожалуй, слишком резко.
– Ну, ладно, – Кэд нахмурился. – Постарайся привести себя хоть немного в порядок, пока тебя мать не увидела.
– Хорошо. Зачем ты меня искал?
– Ах, да! – его лицо просветлело. – У нас постояльцы.
– Постояльцы?
– Остановились у нас по пути в Кэмбридж, – объяснил Кэд, счастливо улыбаясь.
– А, так тебе помочь их обслужить?
– Нет, Бэн. Я обещал тебе выходной. Но их лошадей нужно завести в конюшню.
– Их лошадей? Сюда? Но это невозможно!
– Почему? Разве не за этим мы строили этот чертов сарай?
– Но… я еще не вычистила ее. Не могу же я завести лошадей наших клиентов в грязные стойла.
– Да, думаю, ты права.
– Конечно, – она развернула его и подтолкнула в направлении таверны. – Иди, дай им выпить. А я все здесь вычищу и поставлю лошадей в стойла.
– Отлично. Только не забудь почистить и лошадей тоже.
– Они будут идеально чистыми.
– Уверен в этом.
Посвистывая в предвкушении новостей и, в кои-то веки, денег, Кэд пошел обратно в «Дансинг Эль».
Бэнни положила руку на грудь, надеясь хоть немного успокоить бешено колотившееся сердце. Их пока не обнаружили. Пока.
Бэнни вернулась к Джону. Где же спрятать его? Конечно, можно отвезти к Брэндану. Но люди, наверняка, начнут интересоваться, зачем она так часто ходит туда. И потом, отвезти, а как? Через весь город, среди бела дня? Нет, это невозможно. Придется оставить его в конюшне на сеновале. Там его никто не увидит, и она сможет приходить, как только выдастся свободная минута. Но как же его перетащить туда?
Бэнни опустилась на колени.
– Давай, Джон, поднимайся. Пора вставать.
Он улыбнулся, не открывая глаз.
– Не хочу.
– Тебе нужно перебраться в другое место, или тебя найдут здесь, Джон. Пошли.
– Найдут меня?
– Да. Тебе нужно забраться на сеновал. Ты понимаешь меня? Там ты будешь в безопасности.
Она схватила его за правую руку и попыталась поднять на ноги.
– Давай же, я тебе помогу.
– Бесс всегда мне помогает.
– Да.
О, Боже! До чего же он огромен! Ему удалось подняться на ноги, но пришлось тяжело опереться на ее плечо. Его движения были медленными и нескоординированными, и если бы она не знала точно, что он ничего не принимал, она бы подумала, что он все-таки выпил опиум.
– Пошли.
Каким-то образом Бэнни удалось дотащить Джона до угла, где была лестница и прислонить его к стене. Отдышавшись, она посмотрела на дыру в потолке, через которую можно было попасть на сеновал. Никогда раньше ей не приходилось задумываться о том, насколько это высоко.
Нечего думать о том, чтобы самой втянуть его по этой лестнице. Сегодняшнее утро уже отняло у нее немало сил, но даже если бы и не это, он был слишком большим и тяжелым. Ему придется помочь ей.
– Джон, – настойчиво сказала она. – Джон!
– Бесс?
– Джон, тебе нужно подняться вверх по этой лестнице. Я не могу тебе в этом помочь. Ты поднимешься туда сам.
Его голова качнулась в направлении лестницы.
– Я не могу. Устал… так устал.
– Джон, – резко сказала Бэнни. Обхватив руками его голову, она посмотрела ему в глаза, пытаясь увидеть там хоть маленькую искру понимания.
– Сделай это. Для меня.
Она увидела, как он выпрямился, весь собрался, как будто обнаружил в себе скрытый запас сил.
– Для тебя.
Он схватился за лестницу здоровой рукой и поставил ногу на нижнюю ступеньку.
Глава 19
Желтый свет луны, почти такой же теплый и золотистый, как солнечный, струился через окно ее комнаты. Она подумала, что, должно быть, сейчас уже почти полночь, и все равно так жарко. После того, как Джону удалось влезть по лестнице на сеновал, она быстро собрала все тряпье, что принесла из мастерской Брэндана, и сделала для него какое-то подобие постели. Добравшись до нее, Джон сразу же рухнул. Сознание его угасло словно пламя свечи, погашенное холодным ветром.
Бэнни завела в стойла лошадей постояльцев и провела большую часть дня рядом с Джоном, как будто это могло ему помочь выздороветь. Он проспал весь день. Ближе к вечеру ей удалось разбудить его и заставить проглотить немного бульона.
А сейчас ей нужно снова пойти и посмотреть, как он там. Все равно жара и тревога за него делали сон невозможным. Бэнни накинула на плечи темную накидку для того, чтобы скрыть под ней белую ночную рубашку. Она бесшумно спустилась вниз и выскользнула из дома.
Широко открыв дверь конюшни, Бэнни впустила туда лунный свет и теперь хорошо различала знакомые предметы. Она нашла фонарь и поднялась на сеновал.
Джон дышал тяжело, из груди его вырывались хрипы. Охваченная внезапной тревогой, Бэнни подбежала к нему. Она зажгла фонарь, и хотя на сеновале, где даже маленькая искра могла вызвать пожар, это было очень опасно, Бэнни в данный момент это совсем не волновало. Она поднесла фонарь поближе к лицу Джона.
Он застонал, беспокойно задвигался, страдальческая гримаса скривила его рот. О, Боже! Неужели ему так больно?
– Проклятье… не умирай, – хрипло прошептала Бэнни. – Держись!
«Это какой-то кошмар!» – подумала она. Через какой же ужас пришлось ему пройти с тех пор, как она в последний раз видела его? Совершенно очевидно, что он был ранен дважды. Но что еще с ним случилось? Что принесло ему такие муки? Он снова застонал, и Бэнни дотронулась до его плеча, чтобы разбудить, но тут же отдернула руку. Он был настолько горячим, что это уже нельзя было объяснить жарким воздухом. Приподняв фонарь повыше, Бэнни отодвинула немного повязку и посмотрела на рану – она была сильно воспалена.
Раздумывать было некогда. Бэнни начала быстро перебирать те лекарства, которые она взяла на полке в мастерской Брэндана, Эликсир Витриола. Она смутно припоминала, что мать лечила этим ее братьев, когда у них был жар или лихорадка. Но, каким образом, можно заставить Джона принять это лекарство?
– Джон! Никакого ответа.
– Джон! Проснись! – резко сказала она, надеясь разбудить его хотя бы на несколько минут. Его состояние было гораздо хуже, чем утром.
– Бесс? – пробормотал он.
– Я принесла тебе попить.
Он поморщился.
– Флип?
– Нет, не флип. Лекарство. Тебе нужно выпить его.
Он лежал на животе, что еще больше затрудняло положение: она не могла просто немного приподнять его и посадить. Но когда он заговорил с ней, то повернул к ней лицо. Бэнни приоткрыла ему рот и влила порядочное количество жидкости ему за щеку.