— Кому хорошо? — с едкой иронией спросила Майя.
— Ну, вообще…
— Думаешь, Славке хорошо? Или мне?… Думаешь, я падшая женщина?
— Не падшая ты. И не женщина. — Родион чувствовал себя выбитым из колеи.
— Не падшая не женщина?
— Девушка.
— Чья девушка? — Майя смотрела Фомину прямо в глаза.
— Когда Стенькин ушел?
— Куда? Доски воровать?! Так мы вместе!
— Что вместе?
— Воровать!
— Вместе?
— Я предложила, и мы пошли… А как еще привлечь твое внимание? — Майя улыбнулась тепло, но не совсем ласково.
Да, она согласна осчастливить Родиона своей милостью, но только если он этого заслужит.
— А если серьезно?
— Все очень серьезно… Стенькин в половине двенадцатого ушел. И то еле выгнала… Ходил тут. — Майя повела рукой в сторону реки. И, немного подумав, добавила: — Вместе ходили. Пока тепло было. Ну, не совсем холодно. А ветра задули, погреться попросился. Мне что, чаю жалко?
— Не думаю.
— И сейчас холодно, — намекнула Майя.
А он чувствовал себя перед ней мальчишкой, который мечтал остаться наедине с любимой девочкой, но в то же время до дрожи боялся этого. Но мальчику мешала раскрыться скромность и неопытность, а у Родиона жена. Не мог он изменить Лере… Пожалуй, не мог.
— Стенькин с тобой об этом говорил?
— О чем об этом? — нахмурилась Майя.
— Ну, что холодно на улице, замерз он.
— Я же говорю, чаем его согрела. Только чаем.
— Может, он говорил, что идти куда-то надо, может, ждет его кто-то, несмотря на холод.
— Валька, что ли? — поморщилась Майя.
— Почему Валька?
Стенькин, было время, гулял с Тонькой, а его друг Ленька с Валькой. Не так давно с Валькой сошелся сам Стенькин. То с Тонькой он, то с Валькой, но серьезные чувства у него только к Майе.
— Да мне, в общем-то, все равно, кто.
— Может, он про Леньку говорил?… Может, звонил ему?
— Да нет, не звонил. Сначала чай пил, затем телевизор смотрел… Знаешь, одной скучно, со Славкой совсем тоска… И с Гуляевым так было…
Майя всем видом давала понять, что не скучно ей будет только с Родионом.
— С Гуляевым? — задумался Фомин.
— Не хочу о нем говорить.
— Понятно.
— Не хочу, — повторила Майя. Но сама же с собой и не согласилась. Не выдержала, заговорила: — С рыжеий сучкой он жил.
— С Алевтиной?
Алевтину Зозулину крутили на причастность к нападению на Туманова, но прямой ее вины не нашли, дело закрыли, она уже месяц как дома после следственного изолятора. А ведь из-за нее Семен Гуляев попал в историю. Неужели в третий раз на те же грабли наступил?
— Да нет, Катюха там у них есть.
— Катюха, — кивнул Родион. — У них.
Интересно девки у станичных парней пляшут. Валька из Пшеничной то с Ленькой, то со Славкой. Катюха из Верховерской то с Васькой, то с Семеном. Видел Родион эту рыжеволосую красотку с другом Гуляева Васей Митьковым. Из дома ребята выходили, в котором вдвоем провели ночь. Девчонке лет семнадцать-восемнадцать, вряд ли больше. Но так и Майе девятнадцатый год всего.
— Ну, она раньше с Митьковым гуляла…
— Рыжеволосая.
— Рыжих он любит… — язвительно и чуточку с обидой сказала Майя.
— Бывает.
— А ко мне тогда чего лезет? — спросила она тоже с обидой, но с оттенком самодовольства.
— А он лезет?
— Да наехал недавно, чего это Славка вокруг меня вертится? И лыбится так подленько! Как будто я и раньше с ним крутила. И с ним, и со всеми…
— Подленько, — не мог не согласиться Фомин.
— Вчера подъезжал, — пожала плечами Майя.
— А чего так неуверенно?
— Просто подъехал, постоял, а из машины так и не вышел.
— Сюда подъехал?
— Ну да. Вечером. Темнело уже… А может, и не он. Машина вроде его… Он же с Катюхой больше не живет… Не так уж и любит рыжих, как оказалось, — ехидно усмехнулась Майя.
Родион и хотел сказать, что Семен ее любит, но промолчал. Раньше бы сказал, а сейчас в глубине души он думал о Гуляеве как о сопернике.
— Дом строил. К весне, говорил, построю и женюсь на Катюхе.
— Кому говорил?
— Да всем…
— Дом строил, — в раздумье проговорил Родион.
— Для меня строил. Для Катьки строил. Сейчас для кого-то другого строит!.. Если для меня, то пошел он к черту!..
— Значит, что Славка ходит к тебе, Семен в курсе?
— Кто ко мне ходит? Славка?! Ну, ходит, по кругу. Кто ж его в круг-то пустит? — Майя и не скрывала, что последнюю фразу озвучила нарочно для Родиона.
— Но Семен все равно ревнует?