Направляюсь к Найтс-парку; оглядываюсь — она бежит следом.
— Откуда ты узнала, что я выйду так рано? — спрашиваю, но она даже не поднимает голову, просто молча бежит сзади.
Одолеваю десять миль и возвращаюсь домой, а она бежит дальше, так ничего и не сказав. Можно подумать, мы вовсе не ходили ни в какую закусочную, и не ели вместе хлопья с изюмом, и все осталось по-прежнему.
Серебристый «БМВ» моего брата уже возле дома, так что я шмыгаю в заднюю дверь, поднимаюсь по лестнице и бегу в душ. Помывшись, надеваю свою баскеттовскую футболку, с которой мама отстирала всю косметику, и в полной готовности болеть за «Иглз» иду в гостиную, откуда уже доносятся звуки предматчевого обзора.
К моему удивлению, рядом с братом сидит Ронни. На обоих зеленые выездные футболки «Иглз» с номером 18 и именем Столлворта; на Ронни — дешевая копия, с термонаклейками, на Джейке — настоящая. Отец сидит в кресле, в своей любимой футболке Макнабба, пятого номера.
— «Птички», вперед! — говорю я.
Брат встает и поворачивается ко мне.
— А-а-а-а-а!.. — кричит он, вскинув обе руки в воздух, и тогда Ронни и папа тоже встают, выбрасывают руки вверх и кричат:
— А-а-а-а-а!..
И вот мы кричим уже все вчетвером, подняв руки:
— А-а-а-а-а!
А потом мы все вместе скандируем, быстро выбрасывая в стороны руки и ноги, чтобы показать каждую букву:
— И! Г! Л! З! Иглз!
После этого брат огибает диван, подходит ко мне, кладет руку на плечо и запевает командный гимн, я вспоминаю слова и подхватываю:
— Вперед, орлы, вперед! К победе прямиком!
Я так счастлив оттого, что пою вместе с братом, что даже его объятие не раздражает меня. Мы вместе обходим диван и поем:
— Забьем отличный мяч — и раз, и два, и три!
Я гляжу на папу, и он не отворачивается, только принимается петь с еще большим воодушевлением. Ронни подскакивает ко мне, хватает за плечи, и вот я уже зажат между братом и лучшим другом.
— Тщетны все соперника усилья — все равно орлы расправят крылья!
Вижу маму, она стоит в дверях, прижимает руку ко рту — то ли плачет, то ли смеется, — но глаза смотрят весело, так что я знаю, на самом деле она радуется с нами.
— Вперед, орлы, вперед! К победе прямиком!
Тут Ронни и Джейк убирают руки с моих плеч, и мы снова принимаемся показывать буквы руками и ногами.
— И! Г! Л! З! Иглз!
Мы все раскраснелись, папа тяжело дышит, но нам ужасно весело, а я в первый раз чувствую себя по-настоящему дома.
Мама ставит еду на раскладные столики, и игра начинается.
— Мне нельзя алкоголь, — говорю я, когда мама приносит «Будвайзер».
— Во время матча «Иглз» выпить пива можно, — возражает отец.
Мама с улыбкой пожимает плечами и передает мне бутылку холодного пива. Спрашиваю у брата и Ронни, почему на них футболки не с Баскеттом, ведь Баскетт круче всех, а они говорят, что «Иглз» удалось заполучить Донте Столлворта и теперь Донте Столлворт круче всех. Раз уж на мне футболка Баскетта, я настаиваю, что Баскетт все равно круче.
— Посмотрим, — самоуверенно отвечает Джейк, а отец презрительно присвистывает сквозь зубы.
Удивительно слышать от брата такое: это же он подарил мне футболку Баскетта и сам уверял, что круче Баскетта никого нет, всего две недели назад.
Мама смотрит матч с волнением: знает, если «Иглз» проиграют, отец потом всю неделю будет ходить в плохом настроении и часто орать на нее. Ронни и Джейк обмениваются сведениями о разных игроках, то и дело утыкаются в свои мобильные телефоны, следя за обновлениями новостей про матчи и спортсменов: они играют в виртуальный футбол, это такая компьютерная игра, в которой получаешь очки за то, что выбираешь игроков, которые зарабатывают тачдауны и набирают ярды. Время от времени я поглядываю на отца — убедиться, что мое ликование и возгласы не проходят незамеченными. Я же понимаю, что он согласен сидеть в одной комнате со своим психически больным сыном, только если я буду как следует болеть за «Иглз». Вообще приятно вот так сидеть и смотреть футбол вместе с отцом, хоть он меня и ненавидит, а я до сих пор не простил его за то, что он тогда на чердаке пнул меня и ударил по лицу.
«Хьюстон тексанс» открывают счет, и папа разражается руганью — так громко, что мама даже выходит из комнаты, сказав, что принесет еще пива, а Ронни сидит, уставившись в экран, и притворяется, что ничего не слышит.
— Да прикрывайте же наконец, защитники хреновы! В заднице ваша задняя линия, за что вам деньги платят! Это же «Тексанс», а не далласовские сопляки! Гребаные «Тексанс»! Мать вашу за ногу!
— Пап, успокойся, — говорит Джейк. — Мы поняли.
Мама приносит пиво, и какое-то время отец сидит молча, отхлебывая из бутылки. Но когда у Макнабба перехватывают пас, папа тычет пальцем в экран телевизора и ругается еще громче, называя Макнабба такими словами, от которых мой друг Дэнни пришел бы в бешенство, — он считает, что только чернокожие могут говорить о себе так.
К счастью, Донте Столлворт и вправду показывает класс: после того как Макнабб пасует ему, «Иглз» вырываются вперед, папа замолкает и снова улыбается.
В перерыве Джейку удается уговорить отца поиграть с нами в мячик. Мы вчетвером выходим и начинаем пасовать друг другу через улицу. К нам присоединяются сосед с сыном. Пацану, наверное, не больше десяти, у него силенок не хватает, чтоб дать нормальный обратный пас со своего места, но на нем зеленая футболка, поэтому мы снова и снова кидаем ему мяч. Мелкий ни разу его не ловит, но мы все равно подбадриваем его и радуемся. Он улыбается во весь рот, а его отец благодарно кивает всякий раз, когда пересекается с кем-нибудь из нас взглядом.
Мы с Джейком стоим дальше всего друг от друга, обмениваемся длинными пасами через всю улицу — часто приходится даже отбегать назад, чтобы поймать мяч. И мы не теряем ни одной передачи, потому что мы настоящие спортсмены.
Отец в основном просто стоит рядом, попивая пиво, но несколько раз мы делаем на него несложные пасы. Он ловит мяч одной рукой и перебрасывает его из-за спины Ронни, который стоит к отцу ближе всех. У Ронни слабые руки, но мы с Джейком не обращаем на это внимания, ведь он наш друг, мы все в зеленом, солнце светит, «Иглз» выигрывают, мы досыта наелись отменной горячей пищи и напились ледяного пива, так что, в общем-то, совершенно не важно, уступает нам Ронни в силе и ловкости или нет.
Когда мама объявляет, что перерыв почти закончился, Джейк подбегает к мальчишке, вскидывает руки и кричит:
— А-а-а-а-а!
Спустя секунду к нему присоединяется и сосед. До мелкого доходит не сразу, но потом он тоже поднимает руки и кричит вместе с нами, а после мы все вместе скандируем название любимой команды, показывая каждую букву руками и ногами, — и разбегаемся по гостиным.
Во второй половине матча Донте Столлворт продолжает демонстрировать класс, набирая почти сто пятьдесят ярдов и зарабатывая один тачдаун. Баскетту вовсе не посылают приличных передач, так что на его счету ни одного пойманного мяча. Однако меня это совсем не расстраивает, так как в конце игры происходит кое-что удивительное.
«Иглз» выигрывают со счетом 24:10, и мы встаем, чтобы хором спеть командный гимн, как и полагается по случаю победы «Птичек» в матче регулярного чемпионата. Брат обнимает меня и Ронни.
— Пап, давай иди к нам, — подбадривает он отца.
Тот немного пьян от пива и так воодушевлен победой — а также тем, что Макнабб в сумме заработал более трехсот ярдов, — что встает, присоединяется к нашему тесному кружку и кладет руку мне на плечи. Я чуть не подпрыгиваю от удивления не потому, что не люблю, когда ко мне прикасаются, а просто отец не обнимал меня уже много лет. От тепла и тяжести его руки я наполняюсь радостью, и, пока мы поем гимн, а потом выкрикиваем название нашей команды, показывая каждую букву, я замечаю, что мама вышла из кухни, где мыла посуду, и смотрит на нас. Она улыбается мне, но снова плачет, и, не переставая петь, кричать, показывать, я все задаюсь вопросом: почему?