— Что вы имеете в виду?
— Любовь, конечно…
— Так вы промышляете сводничеством? — разъяренно спросил Гарнер. — Посылаете свою дочь в Фаревелл, надеясь на будущее для нас? Меня и Джесси?
— Будущее, которое мы с Саймоном отринули. Тут я, вероятно, предстаю перед тобой старым расчетливым негодяем, — сказал без особого сожаления Джейк.
— Вероятно, — ответил Гарнер, но без жара. И, после продолжительной паузы, протянул руку старику.
Джейк взял ее. Крепко пожал.
— Относительно машины… Ты понимаешь, что мне она потребуется ненадолго. Возможно, ты знаешь какой-нибудь благотворительный фонд, куда можно будет послать средства, вырученные после того, как она мне не понадобится?
— Фаревеллу очень нужен подростковый клуб. Продажа подобной машины положила бы хорошее начало этому делу.
— Решено.
Гарнер неохотно признался себе, что ему все больше нравится этот человек. Так что тут плохого? Все-таки будущий тесть. Конечно, если он уговорит его упрямую дочку…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Джесси Кинг отодвинула штору и выглянула из окна. Задохнулась, уронила штору, подняла ее снова — убедиться, что ей не привиделось. «Серебристый призрак» был припаркован во дворе. Конечно, может быть, эта машина не Гарнера. Гарнер же говорил ей, что отец присматривает такой автомобиль. Неужели после отказа Гарнера отец нашел другую такую же? Джейк Кинг достаточно богат, чтобы получать желаемое. Надо было сказать это Гарнеру, пока была возможность.
Сколько всего могла бы она сейчас наговорить Гарнеру! И ничего приятного.
С момента возвращения Джесси ни словом не обмолвилась о Гарнере, машине, Фаревелле. Ее поразило, как плохо выглядит отец. Ни к чему взваливать на него ее собственные неприятности. Нет, она играла с ним в шахматы, разглядывала старые альбомы с фотографиями и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Иногда она ловила его на том, что он разглядывает дочь, словно ее улыбки его не обманывают. И все равно она продолжала улыбаться еще усерднее.
Сколько может быть в мире «роллс-ройсов», похожих на этот? Сердце подсказывало ей, что не так уж много. Сердце говорило, что Гарнер приехал не из-за машины. Как рыцарь, он явился за своей принцессой. Странные фантазии для девушки, известной сугубо реалистическим подходом к жизни.
Джесси снова позволила шторе упасть и осознала, что если Гарнер тут ради нее, то она попала в засаду. Принцесса, как же! Самый жуткий из нарядов, которые можно вообразить — серые растянутые тренировочные и топ, соответствующий им по цвету и бесформенности. Идя к отцу, она неохотно расставалась со штанами, но не мыла волосы и не пользовалась макияжем со времени своего возвращения.
Дома она сделала ужасное открытие. Собираясь, как обычно, заесть неприятности, она взялась за шоколад. Но самые лучшие конфеты на вкус теперь были не лучше опилок.
Тогда Джесси попыталась переключиться на мыльные оперы. Мич крайне неодобрительно относился к их просмотру, вот она и повеселится, делая все наоборот. Но мнение Мича, недавно определявшее ее поступки, оказалось ей теперь абсолютно безразлично. Было непонятно, чем заполнить пугающую пустоту внутри. Телевизор, книги — ничто ее не интересовало. Единственным утешением был компьютер, открывающий доступ к сайту Гарнера Блейка. Со страстной одержимостью она разглядывала каждую машину, им отремонтированную, каждую его фотографию. Сознавая, насколько жалкое зрелище собой представляет, Джесси упорно потворствовала сомнительному удовольствию хотя бы так наблюдать за его жизнью.
В дверь постучали. Не робким стуком слуги, принесшего поднос с едой, который она вернет нетронутым. Грохот был вполне отчетливый, настойчивый, выдававший мужскую руку. Ее сердце подпрыгнуло.
— Кто там? — спросила она. Не дрожит ли ее голос?
— Ты отлично знаешь, кто. Ты подглядывала за машиной с самого моего прибытия.
— Вот и нет!
— Открой дверь!
Скорбя над фотографиями, она подзабыла его командирские замашки. Пусть не думает, что имеет право распоряжаться! И нечего ему знать, как она счастлива слышать его голос.
Кроме того, если она откроет дверь слишком быстро, он может догадаться, как она по нему страдала. Ни за что!
— Не открою.
— Откроешь. Если уж ругаться, то лицом к лицу.
Она взглянула на свой костюм, дотронулась до невероятно сальных волос.
— Мы не будем ругаться. Я не открою дверь.
— Открой или я ее сломаю. Я не шучу, Джесси.
От его нескрываемого нетерпения по коже у нее пробежали мурашки.
— Пещерный человек.
— Хм. По-моему, тут мы и остановились.
Внезапно ей расхотелось продолжать игру. Хотелось просто увидеть его, простить, обнять, поцеловать. Но она так выглядит! Она собиралась сказать ему, чтобы приходил через час, но ее опередил страшный треск. Рама расщепилась, дверь слетела с петель. Он стоял за дверью и казался совершенно довольным. И совсем не похожим на человека, пришедшего просить прощения.
Кое-кто, отправляясь в их дом, приоделся бы, и ее обрадовало, что он не из таких. Она взглянула на бицепсы, выпирающие под футболкой. Облизала губы.
Несмотря на уверенность позы, не выглядит ли он слегка обеспокоенным? Видно, не совсем представляет, какой прием его ждет?
— Привет, Джес, — сказал Гарнер так буднично, словно не сломал только что ее дверь. Она смотрела на него, как умирающий от жажды смотрит на оазис. Он, только он мог спасти ее из пустыни, которой была ее жизнь до него и в которую обратится снова, если он уйдет.
— Я пришел просить твоего прощения. Я винил тебя в том, что ты использовала меня, чтобы получить «Серебристый призрак». Я был неправ. Мои обвинения гораздо больше говорят обо мне, чем о тебе.
Глядя сейчас на Гарнера, она не могла не видеть его полной искренности. Но как может такой человек ее любить? Тем не менее именно это видела она в его глазах. Любовь. Гарнер Блейк любил ее! В его обращенном к ней взгляде была беспомощность, нежность и капелька страха.
Ее сердце переполнилось. Игра закончилась. Она подбежала к нему.
— Спасибо, — сказал он. Прижал к себе, обхватил ее лицо ладонями и покрыл его поцелуями. Наконец, совершенно задохнувшись, чуть отодвинул ее от себя, разглядывая.
О боже, она же ужасно выглядит!
— Ты что, похудела?
— Может, слегка. — Вот что он заметил? Не жуткие тренировочные штаны, не грязные волосы, не отсутствие макияжа?
— Могу поспорить, где-нибудь поблизости наверняка продают мороженое.
— Наверняка, — улыбнулась Джесси. И добавила, запинаясь: — Мне надо принять душ. И переодеться.
— Вот что я тебе скажу. Я покупаю мороженое и возвращаюсь. То, что я тебе хочу сказать, требует уединения.
Она быстро отвернулась, борясь с искушением снова поцеловать его, и направилась в ванную. Услышала, как он вышел через выбитую дверь. Даже не попытавшись закрыть ее за собой.
Выглянув немного позднее из ванной, Джесси обнаружила, что он уже хозяйничает у нее на кухне. Нашел большие стаканы, раскладывает мороженое и разливает пиво. Другие купили бы шампанское. Но Гарнер не похож на других. У него всегда был дар делать обычные вещи экстраординарными.
— Мороженое тает. Давай выходи. Я не могу делать тебе предложение над тающим мороженым.
Она выскользнула из ванной, пусть волосы и не уложены, а макияжа нет и в помине. Он и не понял. Он не представлял, что она может быть не идеальной, просто такая, как есть.
— Не воображай, что я с ума от тебя схожу, — хрипло сказала она.
— Нет? Почему ж тогда ты изучаешь мой сайт?
— А мне нравятся старые машины!
— Ну да! Давай честно, Джес.
Внезапно ей захотелось именно честности. Быть такой, какая она есть, говорить то, что хочет.
— Ладно. Я смотрела на тебя.
Он отломил большой кусок мороженого, слизнул его с ложки, проделывая языком просто преступные движения.