— Я… Не знаю… Я хотела быть полностью уверенной… А потом случилось всё это и я отпустила тебя, потому что… Так было лучше для тебя, для нас…
— Лучше? Я бы вернулся раньше… — пробормотал он, склоняясь к её затылку. — Я бы приехал, как только пошёл на поправку. Но я остался в Америке, женился и развёлся, я творил всякую хрень, думая, что был не нужен тебе! Ты же всегда скрывала меня ото всех! Ты… Молчала… А сейчас я в разводе, и у меня есть ребёнок, представляешь? Мальчик. Он живёт с матерью, а я вернулся сюда всего на месяц, чтобы решить дела с мэнором и… Чёрт возьми…
Гермиона слушала его, открыв рот. Мерлин, что они оба натворили? В то время она была не уверена в своих чувствах. Этот грёбаный перфекционизм! Она хотела без сомнений знать, что любит. А Драко, как оказалось, был точно так же не уверен в ней. А после Гермиона, ко всему прочему, ещё и кинула его — молча и трусливо. И они потеряли целых пять лет! Они могли бы быть вместе все эти годы! Могли быть счастливы и иметь своего общего ребёнка!
И она заплакала. Разрыдалась, горько и совершенно по-детски громко всхлипывая. Вцепилась в его руку, орошая чёрную толстовку слезами. Она должна была сказать Драко, что любит — в тот же день, когда признался он! Она не имела права садиться за руль! Она могла спасти его, но не успела!
— Гермиона…
— Драко, какая же я глупая… Как я могла… Ты должен меня ненавидеть…
Драко вдруг прижался к ней и начал целовать. Медленно, невесомо, утешающе. Волосы, шею, скулы. Чуть развернул к себе лицом и поцеловал её мокрые глаза, солёные щёки и краешек рта. Его губы были такими тёплыми и настоящими, словно послание из прошлого. Дежавю, которое хотелось продлить на годы.
— Гермиона, ты не глупая… Я не могу ненавидеть тебя… — шептал он. — Не надо плакать… Не надо… Я здесь… Я жив и здоров… Я так скучал… Думал о тебе постоянно… Я не забыл тебя… Не забыл тебя, слышишь? Всё хорошо…
Она развернулась к нему всем телом и, наконец, со вздохом обняла за плечи. А Драко осторожно, словно она состоит из бабочек, начал гладить её по спине, по плечам. Спустился к бёдрам, вызывая в ней приливы танцующих мурашек и горячих искр.
Как же она скучала по нему… Как же сильно! Почему Гермиона поняла это только сейчас, в его объятиях? Как она могла забыть его? Не искать с ним встреч? Его губы шептали что-то на ухо, а уверенные тёплые ладони заскользили по телу, согревая через одежду. Гермиона со вздохом блаженства погрузила пальцы в светло-пепельные шелковистые пряди и мягко потянула Драко к себе. Он с секунду смотрел в её глаза, словно решаясь на важный шаг, и неожиданно впился в её губы с такой жаждой, что Гермиона захныкала. И ответила ему с таким же напором.
Это был её Драко! Тот самый парень, которого она хотела, обожала и любила! Мерлин, пять лет! Пять лет она как будто не жила, не чувствовала такого сильного влечения и стремления быть с кем-то в полной мере. А сейчас всё это обрушилось на неё, как тропический ливень. Гермиона залезла к Драко на колени, и целовала, целовала его — такого же опьянённого, распалённого и взлохмаченного её руками.
Столько лет прошло, вкус его губ изменился, но их ощущение, нежность и дерзкая сила были такими же. Звуки сладких поцелуев и тихих стонов сливались в одну возбуждающую мелодию. Они целовались, не сдерживая страстного желания обладать друг другом. В чёрном «ягуаре» становилось всё жарче.
Гермиона знала, что не сможет отступить. Её совсем не беспокоило то, что будет дальше. Были только его губы, его руки и её огромное желание вспомнить, каково это быть с ним.
Через несколько минут Грейнджер уже жалела, что надела джинсы. Ей хотелось скинуть с себя всё одним мановением волшебной палочки. Но это грозило тем, что она придёт домой совсем голая.
— Подожди… — прошептал Драко, когда она не смогла снять с него толстовку.
Он сам стянул её, следом полетела белая футболка, и через мгновение Гермиона жадно целовала его крепкую грудь в тонких шрамах, которые помнила наизусть. Она вдыхала запах его шелковистой бледной кожи и всё увереннее изучала его мускулистое поджарое тело на ощупь, желая дотронуться везде, где только возможно.
Несмотря на свой колючий характер, тёмные одежды и холодный взгляд, при близком общении Драко был совсем другим человеком. И Гермионе, наверное, одной из немногих повезло узнать его скрытую сторону — чувственную и нежную. Она целовала Малфоя и улыбалась, понимая, что он совсем не изменился.
Драко шумно и тяжело дышал под её губами. Он дрожащими руками сорвал с неё рубашку, снял лифчик и с жадным урчанием принялся целовать её грудь, вылизывать и нежно покусывать соски. Гермиона застонала и почти легла спиной на руль. Она что-то нажала в порыве страсти: задвигались дворники, несколько раз просигналил клаксон, включились и выключились фары.
Драко, не отрываясь от её груди, попытался уложить сидение, но у него ничего не получилось.
— Я только утром купил эту машину… Здесь неудобные кресла… Совсем не созданы для секса… — хрипло проговорил он, сжимая её задницу ладонями.
— Ничего, я думаю, мы справимся, — оптимистично заверила его Гермиона, а он в ответ лишь тихо рассмеялся и расстегнул ширинку на её джинсах.
Когда они освободились от штанов, то вновь набросились друг на друга как голодные.
В машине начали запотевать стёкла.
— Помнишь, как у нас было в кабриолете, когда мы добрались до моря? — вдруг пробормотал Драко, чувствуя, что ей неудобно сидеть на нём, упираясь коленями в спинку кресла.
— Да, я помню… В тот день ты признался мне в любви…
Её ладонь легла на его пах, и Драко гортанно простонал, когда она проделала с ним что-то очень приятное, гуляя пальцами по его естеству вверх и вниз.
— Ох, нет, Гермиона! Подожди… Давай сделаем так же, как в тот раз, — попросил он, убирая её руку. — Хочу кончить вместе с тобой! В тебе… Хочу тебя…
— О, Драко… О… Я… — она почти задохнулась от его слов, возбудивших её до сумасшедше-сладкой боли внизу живота.
— Всё хорошо… Гермиона, давай…
Она снова оказалась к нему спиной, только теперь совершенно голая. Уцепилась за руль и медленно села на его твёрдый член.
Драко что-то неразборчиво промурлыкал, оглаживая её попу руками.
Что-то вроде: «Чёрт побери, никогда не хочу это забывать! Ты прекрасна!» — и он начал задавать темп их совместному возбуждающему танцу.
В это мгновение руль стал помощником Гермионы, а не врагом. Она крепко держалась за него и стонала, подскакивая на Драко. А Малфой так прекрасно наполнял её и двигался в ней, целовал в шею, гладил влажную промежность и набухшую грудь, тяжело дыша за спиной. Грейнджер не хотела, чтобы это прекращалось. Потому что чувствовать Драко рядом, внутри и вокруг себя было лучше, чем вспоминать.
— Да… Мерлин… Гермиона… Я… Ох… — он укусил её за плечо, и Грейнджер ощутила, как он изливается в неё, затронув внутри какую-то волшебную точку.
Его пальцы продолжали ласкать её влажные складки ещё и ещё, доводя до исступления. И в какой-то момент всё вокруг будто сжалось до молекулы, и она несдержанно громко закричала, кончая так, словно в её теле случился атомный взрыв.
Как же хорошо Драко её понимал! Только он умел заставить её сорваться в такую глубину наслаждения. Его пальцы, губы, язык всегда точно приводили к желанной разрядке — с тем самым нужным ей ритмом, силой и нежностью.
Они обнялись, когда немного пришли в себя. В машине стало тихо и прохладно, и Драко включил кондиционер, чтобы тёплый воздух окутал их. Он поцеловал Гермиону в губы и лоб, вдыхая запах её волос и кожи. Достал пачку сигарет и, спросив, не будет ли она против — а она не была против, — закурил. В машине вновь заклубился полупрозрачный туман с привкусом шоколада, и Гермиона блаженно нежась в объятиях Малфоя, смотрела, как кольца дыма разлетались вокруг неё.