Потом опьянение прошло, и Юрай ощутил в штанах противную влажную липкость. Вот так дела — он умудрился кончить, еще даже и не начиная!
Открыв оказавшиеся почему-то закрытыми глаза, он увидел, что Вайниэль… тоже кончает, наверное. По-своему, по-эльфийски — без стонов и вздохов, без судорожных конвульсий. Но ее тело сейчас буквально светилось искрящимся голубоватым сиянием, которое пульсировало во всё убыстряющемся темпе… Наконец, это мельтешение света завершилось ярчайшей беззвучной вспышкой, после чего исходящее от эльфийской девы сияние стало постепенно угасать.
Она тоже открыла глаза, а потом всё теми же двумя пальцами прикоснулась к кольцу, возвращённому на свое законное место на пальце владельца. Но теперь это кольцо блестело однородным тускло-серебристым цветом с вошедшими в легенду радужными переливами.
— Получи свой мифрил, Юрай. Не для вашего мира, но для тебя лично.
29. Après-ski party
Девушку звали Дайла. В свои шестнадцать она была не то чтобы особенно хороша собой, но по-своему очень мила — узкое скуластое личико с четкими, словно прочерченными резцом гравёра чертами чуть длинноватого прямого носа и вздернутой к нему верхней губы, со слегка раскосыми карими глазами и очень подходившими к ним по цвету каштановыми волосами. Доведись нескромному взору заглянуть ей под юбки, он обнаружил бы там пару очень неплохих ножек и округлый, хотя и тяжеловатый зад, а под накрахмаленным фартуком, который девушка надевала, выходя к гостям отцовской таверны, угадывалась молодая и крепкая, хотя и небольшая по размеру девичья грудь. И эту грудь сейчас теснили нескромные, но оттого еще более манящие желания.
Несколько дней тому назад в номерах при таверне появились новые постояльцы, приехавшие из далекого Энграма. Один из них, бывший, судя по одеянию, монахом или просто жрецом, особенного впечатления на Дайлу не произвел. Но зато второй! Настоящий барон, при мече, с длиннющими черными волосами и с черными же глазами, буквально прожигающими насквозь. От начала и до конца, всё в его облике выдавало бывалого и умелого воина — походка, разворот плеч, уверенные и точно рассчитанные движения длиннопалых рук, когда он принимал у нее кувшин с пивом за вечерней трапезой… Девушка даже разглядела на лице у гостя пару едва заметных старых шрамов — было очевидным, что господин барон успел за свою жизнь поучаствовать далеко не в одном сражении.
Ах, губы и язык Дайлы всё ещё горели от вчерашнего прикосновения его губ, его языка. Энграмский гость поднимался тогда к себе в комнату, а она как раз возвращалась вниз, закончив уборку в номерах. Просто остановилась на минутку, чтобы глянуть на него разок изблизи повнимательнее. А он вдруг улыбнулся ей, а потом, ни говоря ни слова, взял за плечи, наклонился и… Арман всетворящий, какой же это был восхитительный поцелуй!
И сейчас, неторопливо шагая по улице (мать попросила занести тетке Фриде пару клубков шерстяных ниток и так, еще кое-что по мелочи), Дайла снова и снова переживала в памяти эти дурманящие и завораживающие прикосновения. Правда, нынче утром оба гостя отправились в горы, но за номер они заплатили за неделю и вещи свои оставили. Так что если не сегодня к ночи, так хотя бы завтра вернутся обязательно.
— Нет, ну какой же все-таки красавчик этот барон!
… И это стало последней мыслью в недолгой жизни Дайлы. Потому что в следующее мгновение пролетающая мимо роскошная карета с дворянским гербом сшибла ее с ног и со всего маху швырнула головой об угол дома, мимо которого девушка как раз проходила. Причем ездоки даже и не подумали остановиться, с пьяным хохотом умчавшись вдаль. Да и среди жителей окрестных домов тоже не нашлось никого, кто бы захотел выйти на темнеющую уже улицу и побеспокоиться об упавшей. А немногие прохожие лишь брезгливо морщили носы: «Надо же, такая молоденькая, а надралась как свинья!» И когда вечерняя стража подобрала наконец с мостовой бездыханное девичье тело, беспокоить лекарей было уже незачем.
— Ну и как тебе глянулась Вайниэль?
Владисвет произнес это ленивым скучающим голосом, одновременно разглядывая окрестности из окна кареты, неторопливо увозившей их из Брёмса обратно в Фанхольм. Спешить было некуда: вчера донельзя изможденные спутники возвратились с Эльбенборка к поджидавшим их лошадям уже затемно, так что решили там же, в Брёмсе, и заночевать. Тем более что эльфийский напиток хотя и был отменно хорош на вкус, но желудков не насыщал, и оба, едва лишь скинув рюкзаки и тулупы, немедленно рванули в столовую залу. А потом, насытившись, рухнули отсыпаться — настолько измотал их прошедший день. Зато теперь времени на то, чтобы обменяться впечатлениями и обсудить дальнейшие планы, было хоть отбавляй.