— Так значит, настоящие гномы с ним дела не имеют, — вкрадчиво и неторопливо произнес Зборовский. После чего въедливо уточнил — Ну а если ненастоящие?
— Да и не гномы они вовсе, а поганцы, — в сердцах ответил Альтстафф, слегка снижая тон. — Это только люди их «черными гномами» прозвали, а так-то наши пути уже много веков назад разошлись. Кобольды, вот как они называются на самом деле. Кобольды, а никакие не гномы. Они одни с «поганым серебром» и водятся, чтобы хорошие руды портить и на истинные металлы ржавчину наводить. Век бы их не видел, поганцев.
— Но ведь видели же, достопочтенный?! — Владисвет был учтив, но настойчив.
— А, что с вами говорить, — махнул рукой гном. — Давайте деньги, забирайте свой меч и всего вам доброго, как говорится.
— Сто двадцать пять золотых, — напомнил барон. Добиваться желаемого словами он тоже умел неплохо, не только мечом махать.
— Поганцы они, сказал же я вам, — снова повторил Альтстафф, но теперь уже с жадным блеском в глазах. — Сами поганцы, и серебро у них поганое… Вот на Поганой Горе и найдете. На нечистую гору вам надо, на Фанхольмскую. Есть у них там пещера… А искать особо и не надо, ваш же нос вас туда приведет. Гору-то почему поганой прозвали, знаете? Из-за этой их вони. Только осилите ли вы тот смрад вытерпеть, если в гости к ним соберетесь, вот в чем вопрос.
Гном ехидно ухмыльнулся и, утерев пот со лба, уже спокойным и деловым голосом добавил:
— Деньги мои, клинок ваш. По рукам?!
Шагая по улицам, Юрай теперь каждую минуту радостно похлопывал по новому мечу, уютно упокоившемуся в прикрепленных к поясу ножнах у него на левом боку, и чистосердечно полагал, что все дела на сегодня уже сделаны. Но Зборовскому зачем-то потребовался аптекарь, причем прямо сию же минуту, и отложить это на завтра Влад категорически оказывался.
Ближайшая аптекарская лавка оказалась закрытой, но к счастью, между знахарем и продавцом мяса или, к примеру, кухонной утвари есть огромная разница: без услуг последних можно пару дней и обойтись, лекарство же может потребоваться в любой час дня и ночи. И всякий вступающий в аптекарский цех приносил торжественную клятву, что лавка его будет открыта для страждущих круглые сутки, без перерыва. Барону пришлось долго и громко стучать специальным молоточком по висевшей у входа медной тарелке со ступкой и пестиком, но наконец дверь всё-таки открылась, и фармацевт, старательно дожевывая остатки ужина, от которого его, судя по всему, оторвали надоедливые визитёры, недовольно спросил:
— Ну что там у вас стряслось, уважаемые? Жена помирает — или, наоборот, рожает?
— Вот тебе, милейший, для начала за беспокойство, сверх счёта…
Зборовский кинул торговцу пару монет. Поймав их, тот немедленно расплылся в услужливой улыбке:
— Чего изволят пожелать благородные господа?
— Во-первых, бадьянов корень. А во-вторых… — Влад вопросительно посмотрел на свежеиспеченного меченосца. — Что там тебе еще требовалось?
— Стеклянную склянку с крепкой пробкой. Небольшую, глотка на три-четыре, но чтобы пробка держалась как влитая.
Аптекарь показал рукой вглубь торговой залы.
— Склянку извольте присмотреть сами, милостивый государь. Которая понравится, та и ваша. А что касается бадьянова корня… Вам простую настойку или тройную?
— Порошок, — резко отчеканил Зборовский.
— Порошок? — удивленно переспросил продавец. — Дороговато это встанет, ваша милость, по три золотых за унцию. И вы же ведь с половины дозы потом неделю не заснете!
— Спасибо за заботу, господин аптекарь, но это пусть вас не беспокоит. Так что упакуйте мне две унции и… Юрай, ты там себе что-нибудь выбрал?
Юрай, тем временем, старательно разглядывал одну из витрин, одновременно сжимая в руке выбранную уже склянку.
— Любезный, а что это у вас здесь за диковинка такая?
Довольный хозяин неспешно подошел к покупателю, в котором опять проснулся прежний любопытный знахарь из Медвежъего угла. Перед ним в витрине, на листе белёного полотна, лежали небольшие, размером в спелую вишню, стеклянные шарики с тоненькими хвостиками.
— А это, изволите ли видеть, наша последняя забава, и притом прелюбопытнейшая. Батавские капли называется. Если желаете посмотреть, как они работают, или приобрести — по серебряному «герцогу» за штуку.
Серебряный «герцог», по правде сказать, был более чем неплохой ценой — целых двадцать пять осколов. На эти деньги можно было сытно пообедать в лучшей таверне города, с вином и сыром на закуску, да еще и на квас подавальщице осталось бы.