Бросив последний взгляд на эту рыжую стерву, она заметила на её поясе ножны. Вот это ничего себе…
Впрочем, какая разница, какими талантами обладает Анабелла? Серьёзно, легче сошествия Господня дождаться, чем чего-то дельного от Карперов. Кристина видеть их больше не могла, а потому быстро развернулась к выходу — благо, за своё вино она уже заплатила.
— Даже не извинилась, — буркнула девушка, надеясь, что её не услышат.
— Да как ты смеешь! — послышался сзади визгливый голос Анабеллы. Неизвестно, что её так возмутило: то ли этот надменный, без прощаний, уход Кристины, то ли её слова, которые она всё же расслышала… Но её тон не предвещал ничего хорошего, леди Карпер явно давала понять, что разговор не окончен.
Кристина оглянулась. Рыжая стерва продолжала сидеть, вцепившись пальцами в грубую столешницу, и тяжело дышала. Кристину эта картина весьма позабавила, и она не смогла сдержать улыбки. На них кидали удивлённые взгляды, но никто не смел встрять в перепалку.
— Что ж, миледи, как я посмотрю, общение с чернью, — Анабелла окинула взглядом таверну, — всегда накладывает свои отпечатки.
В её голосе было столько яда, злости, презрения, что Кристина поморщилась. Видимо, душа у этой женщины совсем прогнила.
И это было уже не весело. Впрочем, для Кристины это и стало последней каплей.
У Кристины на руках перчаток не было — она носила их за поясом. И вот одна перчатка без пальцев из грубоватой коричневой ткани полетела на стол. Если у Анабеллы есть меч, значит, она способна им воспользоваться по назначению. Иначе носить его ей никто бы не позволил.
— Леди Анабелла Карпер, — едва не срывающимся голосом сказала Кристина. — Я вызываю вас на дуэль. Завтра, в шесть пополуночи, в Мёртвой роще.[1]
С этими словами она развернулась и направилась прочь из таверны, спиной чувствуя недоуменные, раздосадованные, гневные взгляды оставшихся в зале людей.
Оставалось только надеяться, что отец не узнает об этом…
— И как это понимать?
Лорд Джеймс Коллинз, высокий мужчина пятидесяти лет, с седыми длинными волосами и пронзительным, почти ястребиным взглядом серо-голубых глаз, смотрел на дочь и без намёка на укор — скорее с интересом. Но Кристине всё равно было ужасно стыдно.
— Как я могу доверять тебе после такого? — вздохнул лорд, устало опускаясь в дубовое резное кресло. — Как я могу оставить на тебя нашу землю и быть уверенным, что ты после моей смерти сможешь удержать власть, не ввязаться в войну по глупости и поддерживать дружественные отношения с другими землями?
Кристина виновато опустила глаза. Каждый раз, когда лорд Джеймс говорил о своей скорой смерти, её передёргивало. Он предложил дочери сесть напротив, но она так и осталась стоять возле дверей, переминаясь с ноги на ногу, сминая холодными пальцами подол платья. Кристину колотило — от страха и холода, и даже накинутая на плечи серая пуховая шаль не спасала от этой мерзкой дрожи.
— Отец, я…
— Не нужно оправдываться, — отрезал лорд Джеймс. За всю жизнь Кристина научилась отличать эти ипостаси — лорд Джеймс Коллинз не терпел возражений, требовал немедленного исполнения приказов и говорил голосом, похожим на звон стали. А отец, батюшка, папа… Он был мягче, улыбчивее, сострадательнее, его глаза всегда светились теплотой, а в словах сквозила лишь отцовская забота и нежность. Но сейчас перед Кристиной сидел именно лорд Коллинз, спрятавший ипостась отца где-то глубоко в душе. — Кристина, тебе же двадцать четыре! Многие девушки в твоём возрасте уже замужем и с детьми…
«Как будто именно это делает девушку взрослой», — пронеслось в голове у Кристины, а вслух она сказала:
— Я же не виновата, что мой покойный муж не пожелал разделить со мной ложе. Видимо, решил, что такая девчонка, как я, не была достойна…
— Господи, да весь Нолд знает, что ты его попросту отворожила.
— Я думаю, меня можно понять, — пожала плечами девушка. — Ему было пятьдесят восемь! Пятьдесят восемь, а мне — восемнадцать. Разумеется мне было страшно и… и противно. Да он всё равно умер через два года… — Поймав насмешливый отцовский взгляд, она добавила: — Клянусь, я к этому руку не прикладывала.
Впервые за время их разговора лорд Джеймс сдержанно улыбнулся, но взгляд его всё равно оставался разочарованным. Боже, ведь Кристина всю жизнь боялась именно этого — разочаровать отца, потерять его доверие и уважение…
— И именно поэтому ты вернулась домой, отказавшись остаться овдовевшей баронессой Даррендорф?
1
Первые достоверные сведения о женских дуэлях относятся к XVI веку. И они, кстати, развеивают миф о том, что первопроходцами в этом деле были француженки.
Так, в хронике миланского женского монастыря Св. Бенедикты упоминается, что 27 мая 1571 года в прибыли две знатные сеньориты. Они попросили у настоятельницы разрешения на комнату для ее молебна. Разрешение было дано. Но, запершись в комнате, сеньориты вместо того, чтобы начать молиться, выхватили кинжалы и бросились друг на друга. Когда перепуганные шумом монашки ворвались в помещение, то перед ними открылась ужасающая картина: на полу лежали две окровавленные дамы, одна из которых была мертва, а вторая умирала.
Пик моды на дамские дуэли пришелся на середину XVII века. Женщины словно сошли с ума. А жестокость, проявляемая ими на дуэлях, шокирует. Из десяти дуэлей между женщинами восемь имели смертельный исход (для сравнения: мужские дуэли завершались убийством в четырех случаях).
Женские дуэли, по сути, не имели правил. По ходу дуэли к сражающимся соперницам нередко присоединялись и их секундантки; дуэлянтки смазывали кончики шпаг раздражающими составами, чтобы каждое ранение причиняло жуткую боль; дерясь на пистолетах, соперницы стреляли до тех пор, пока одна из них не оказывалась убитой или тяжело раненой…