Он знал, что я сделала? Когда он проснулся и увидел меня в круге рун, он понял, что я попыталась сделать. Но он мог не понять, как глубоко я зашла в его разум. Он мог не понять, что я нашла. Иначе не оставил бы меня лежать тут, пока он ушел… ушел…
Семь богов, который час?
Я вскочила на ноги, путаясь в гадком лавандовом платье. Нежная ткань рвалась вокруг моих ног, хрупкая, как увядший цветок. Я посмотрела на потолок, пыталась заметить небо среди веток и листьев, но они были слишком густо сплетены, чтобы что-то различить. Я повернулась и разглядывала стены. Где была дверь? Я не видела ее, не помнила, где она была.
Я стала ругаться, бросилась к стене, попыталась раздвинуть ветки.
— Выпустите меня! — закричала я. — Пожалуйста!
Близился рассвет. Точно. Я ощущала приближение нового дня.
Келлам.
Келлам.
Я с криком бросилась на стену, боролась, пытаясь пробить путь. Ветки царапали мои руки, платье. Кровь текла по моей коже, а слезы — по лицу.
— Прошу! — снова закричала я.
А потом меня охватило спокойствие. Я вспомнила.
Я отодвинулась от стены, расправила плечи и подняла голову. Я вдохнула и медленно выдохнула, успокаивая колотящееся сердце. Я очень осторожно и четко сказала:
— Откройся мне, лес Игендорна. Я повелеваю именем твоего господина.
Ветки напряглись. Земля стала тверже под ногами. Лес ждал, затаив дыхание.
Я открыла рот. Имя замерло на кончике языка.
Я заговорила.
34
Келлам
Хоть было темно, тесно и тихо в камере, я ощущал, что рассвет приближался. Я не знал, как или почему. Как-то после часов без изменений воздух стал двигаться быстрее, почва вокруг меня была напряжена. Я не мог все объяснить.
Время близилось. Час моей смерти.
Я вдохнул, сжимая край каменной полки. Я мрачно улыбнулся и встал, посмотрел на тяжелый потолок. Тряхнув головой, я быстро провел руками по волосам и поправил рубашку. Глупые жесты. Но что можно было делать в последние мгновения, как не глупости?
Потолок раскрылся. Пыль и камешки посыпались мне на голову. Я отпрыгнул, не смог подавить крик, вылетевший из горла. Оранжевый свет лился сверху — не свет дня, а сияние горячих факелов. Я выждал, пока земля перестанет сыпаться, а потом выглянул из ямы.
Лорд фейри стоял там, силуэт в свете факелов. Его корона с ветками ярко сверкала.
— Мифато, — его зубы сверкнули. — Новый день наступает. Иди и встреть свою судьбу.
Хоть я хотел быть смелым, сердце упало в живот, когда две рогатые фигуры прыгнули в яму ко мне. Мое тело будто само двигалось, пыталось сбросить их руки. Это было бесполезно, и я это знал, а попытки борьбы повеселили фейри. Но я не мог остановиться. Я ощущал на себе взгляды, глаза были скрыты в тенях за Игендорном. Щебет смеха стал громче, превратился в хор и свист.
Две рогатые фигуры быстро меня подавили, связали за мной руки. Один из них закинул меня на плечо, как мешок с мукой, сел на корточки и выпрыгнул из ямы, легко приземлился на ее край. Дыхание вылетело из моих легких, когда мой живот ударился об костлявое плечо. Рогатый бросил меня, и я рухнул у ног лорда фейри.
Я повернулся, посмотрел на красивое и ужасное лицо. Глаза Игендорна чуть сузились, рот дрогнул в уголках от веселья, которое было страшнее улыбки.
— Встань, мифато, — он схватил меня за волосы на макушке и поднял на колени. — На ноги.
Кривясь от боли, я отыскал под собой ноги. Было сложно встать без рук для равновесия, но я смог. Мое сердце дико билось. Лорд фейри убьет меня сейчас? Это будет мой последний вдох? Или следующий?
Игендорн повернулся и пошел по лесу. Приспешники несли факелы перед ним и позади него, освещая путь в предрассветной мгле. Свет явно был для меня, ведь такие существа легко видели во тьме. Их тени трепетали вокруг меня, создавая жуткие силуэты, словно танцующие демоны по краям дороги в ад.
Моя решимость растаяла. Тело предало меня, хотя дух хотел воевать, быть смелым. Скуление сорвалось с губ, и я прикусил язык, чтобы этот жалкий звук не повторялся. Мои ноги пытались подкоситься, но я заставлял себя делать шаги. Меня не понесут к гибели.
Что-то белое мерцало впереди. Я выглянул из-за высокого Игендорна, из-за тех, кто нес факелы, увидел белые цветы на вишневом дереве на большой поляне, где часы назад плясали гости свадьбы. Тот помост еще стоял у дерева, но троны пропали. Высокий кол торчал в центре.
Сердце гремело в моей груди. Я гадал ночью, как меня казнят: топором, мечом, огнем или хищными зверями. Теперь момент настал, и я все еще не знал, и это было хуже всего, что я мог представить.