Адская смесь желания и боли, пристальный взгляд на моем лице, я даже не мог сказать себе, чего здесь больше: ада или рая. Я знал, он все понимает, и было стыдно. Лучше бы я остался ледяной в своей беспомощности жертвой насилия. Но не смог, горячая волна наслаждения выбила из-под ресниц слезы стыда. Он увидел эти прозрачные, крупные капли и... горячий поток ударил внутрь. Я еще содрогался в судорогах оргазма, а он толчками выплескивал в меня.
Он одевался, избегая встречаться со мной глазами. Я заправлялся, даже радуясь этому. И до остановки мы молчали, держась поодаль. Я видел, как тянет вниз тяжелая сумка, перекинутая через узкое, худое плечо. Я не сожалел, но грызло сомнение где-то под ребрами. Нет, это не то, что хотелось поставить точкой над i. Автобус забелел на повороте, сердце екнуло: все. Сейчас он сядет в автобус, и навсегда: между нами неловкость и стекло. Прощай. Писем не жди. Но перед открытыми дверьми, на глазах у провинциально-добропорядочного кондуктора он поцеловал меня, крепко вжимаясь губами.
Автобус весело поспешил по светлой, выцветшей ленте асфальта, а мой безумный испанец все не разжимал рук...